Какой же долгий путь туда лежал:километры запутанных пустынных тропинок, пролегающих меж худощавых деревьев, пустивших по всему лесу жадные корни, словно желающие окутать всё сущее там и затянуть с собой, в недры земли. Безжизненное белое небо и режущие глаза, похожие на двадцатилетние веники ветки – всё, что составляет компанию одинокому скитающемуся путнику, устало передвигавшего ногами по пыльной тропе. Находился он там не один час и не два – намного дольше, поворачивая то налево, то направо, в попытках пройти заветный маршрут. Он и не замечал лишнее:загнивающие пни, а также трупы обессиливших людей, к которым, между прочим, герой и сам мог без труда присоединиться через небольшой промежуток времени. Время для него стёрто, минута проходила, как час и наоборот.А дойдет ли он вообще? Не исключено, что всё это время он ходил кругами, напрасно топтая высохшую почву, однако если это так, то он останется там, пожалуй , навсегда, позволив многочисленным корням себя поглотить, высосав последнюю влагу из его организма, которой и так осталось чуть-чуть, а корни, свою очередь, были повсюду, как и большие затертые камни , коих было еще больше. Так много, что в один момент он просто споткнулся и, как будто потеряв сознание, упал на пыльную тропу. Но сознание у него работало прекрасно:в его воображении появлялись образы дома, уютной кровати и отсутствия срочных дел. Дома он лежал так частенько, и не от какого-то отчаяния или грусти, совсем нет. Он мог обдумывать свой день, свои планы, порой рисовать что-то, думать, как удивить и чем порадовать своих деток. Без этого он не чувствовал себя достойный отцом, для него, как закон – что-то купить, что-то принести. Больше всего он любил дарить им эксклюзивные кораблики ручной работы мастеров, которые изготавливались месяцами, и на каждом из них обязательно указаны имена каждого из сыновей.
-Папа, а куда мы пойдем сегодня – едва он успел захлопнуть входную дверь и положить на пол сумки.
–Куда хотите – с добротой отвечая трём своим сыновьям.
–Давайте в парк? – предлагает старший.
–А поехали – подхватывают остальные, вместе с отцом, мыслили они почти всегда одинаково.
-А можно мороженое? – стеснительно мог спросить любой из них, желая перекусить чем-нибудь вкусненьким на свежем воздухе.
-Какое ты хочешь? – ни разу не отказав всегда отвечал отец, обязательно получая после каждый трапезы или чего-то хорошего с его стороны греющие ему душу слова:"Мы тебя любим и никогда не забудем, папочка".
Эти мысли на мгновения поднимали его настрой, от чего он хотя бы был способен встать и бродить дальше. Хоть бы одна птица, хоть бы случайно пробегающая белка подали какой-то знак жизни – нет ничего, ни живой, да и походу даже мертвой души. Неприятно-промозглый ветерок постепенно довел его до легкой дрожи – одеваться стоило явно теплее, но, скорее всего, он замерз бы и так, только не от погоды, а от одиночества, которое пробирает тело прямиком изнутри. Иногда его трясло так сильно, что он хватался руками за свою шею, чтобы хоть как-то согреться, нагибался и просто стоял в полусогнутом состоянии, выжидая отступления холода. Мучился он так долго, пока наконец-таки не был вознагражден результатом – Василий почти пришел. В этом месте летают разноцветные сияющие всеми цветами радуги бабочки, бегают вороватые белочки. Всё ближе подходя к заветному месту, деревья обзаводятся большими шевелюрами, кажутся живее, цвет выцветших полу-осенних листьев преображается в ярко-салатовый, краски неба уже не уныло-белые, а голубоватые, а чуть после – напоминают сапфировое дно моря – он определенно идет правильной дорогой. Только вот – неутешительный факт:дно, обычно, приобретает такой цвет только после страшной бури, череды гроз, какого-то кораблекрушения, смерти экипажа. Взять в пример одно из недавних подобных происшествий, которое всплыло у него в памяти. Могли ли ждать невинные моряки настолько неблагодарной участи? День обещал быть удачным:прогнозы были подходящими, море же – самое тихое.
