Жемчужина была невероятно крупной, с перепелиное яйцо, редкостного сиреневого цвета и совершенно круглой, скатной формы, хотя не обрабатывалась и выглядела свежей, словно только что добыта из раковины.
Более всего приковывал внимание и поражал воображение поверхностный слой перламутра, который светился сам по себе, словно внутри горел газовый рожок.
Оправу такой жемчужине подобрать было трудно – легче продать знающему толк коллекционеру…
– Сколько просите? – мимоходом поинтересовался Власов, не отрывая глаз от лупы.
– Нисколько, – ответил клиент. – Перл не продается.
– А вы знаете, что это за перл?
– Разумеется.
– Что же тогда хотите? Чтоб я произвел оценку?
– И цену я знаю… Мне нужно распилить камешек, но так, чтобы не повредить зерно.
– Какое зерно?
– Родовую песчинку. Или то, что окажется внутри. Ну, вы же представляете, как образуется жемчуг?
– Кое-что слышал…
Бизнес хоть и клеился, но ни шатко ни валко, по-настоящему развернуться было нельзя, и Власов сидел, словно одинокий волк в окладе: кругом флажки, запреты, контроль и стрелки по линии. От всего этого к концу дня он ощущал эмоциональную усталость и потому старался не вглядываться в клиентов, не замечать их, поскольку они чаще всего вызывали раздражение. Особенно богатые дамы, уже не знающие, что им нужно, и не обладающие фантазией.
Подняв голову, он обнаружил перед собой тощего старика с узким, костлявым и плохо выбритым лицом.
– Можете вразумительно объяснить, зачем это вам? – спросил он, отложив жемчужину.
– Нужно, – коротко и тупо обронил старик.
– Обратитесь к ювелирам. – Власов пододвинул бумажку с перлом клиенту. – У нас здесь камнерезная мастерская. А ювелирных в городе полно.
– Я не хотел бы к ним обращаться…
– Почему?
– Слишком жадные, завистливые и пилить откажутся. А еще опасаюсь простого обмана или мошенничества.
– А меня не опасаетесь?
– Вы – не член ассоциации ювелиров. Это во-первых. Во-вторых, вы охотник, значит, смелый человек. А смелые не бывают жадными.
– Спасибо за доверие… Но мы пилим поделочный камень и редко полудрагоценный. Наш профиль – письменные приборы из родонита, шкатулки из чароита… Грубая работа.
– Однажды вы точили кабошоны из хризопраза. Триста штук… Со всей ювелирной технологией.
О пристрастии к охоте он, конечно, мог и знать: в поисках волчьих следов Власов изъездил на снегоходе весь район вдоль и поперек, часто ночевал в глухих деревеньках у незнакомых людей и, в общем-то, не скрывал своего увлечения. Но что касается хризопраза!.. Это был левый заказ, о котором случайный, совершенно незнакомый старик знать никак не должен.
