– Ну что, вонючие животные, хотели свободы, так получите ее! – С этими словами Амильяне стали пинками заталкивать беглецов в мусорный отсек, отправляя их таким образом прямиком в открытый космос лишь в одних арестантских робах. – Приятного полета! – кричали и улюлюкали они вслед барахтающимся телам.
А физическое тело боится смерти, ничего о ней не зная, но имея при этом теоретическое подтверждение ее неизбежности. Воображение рисует самые мрачные картины в момент ее приближения. Особенно, если обстоятельства смерти неизвестны. Неизвестность пугает куда больше, чем сама смерть. Это нередко приводит к преждевременной кончине от эмоционального взрыва, вызванного страхом и паникой.
Он не мог ни о чем думать, мозг парализовало, а сердце разрывалось от ужаса. Из тех немногих книг, которые успел прочитать в детстве, он помнил, что тело быстро не замерзнет в разряженном пространстве, поскольку будет отдавать свое тепло медленно, и кровь в нем сразу не закипит, и не разорвет его давление. Но все это вытеснялось воспаленным воображением.
Он умер намного раньше, чем рассчитывала смерть. Умер не от нее, а от страха перед ней, от мысли, что он теперь один в этой жуткой и непонятной ему бесконечности, оторванный от привычного замкнутого мира.
Исчезли паника и страх, пропали все ощущения, где-то вдалеке он увидел свое распухшее тело, но оно было уже чужим и безразличным ему. Стало темно. Сознание отключилось, будто кто-то щелкнул выключателем. Это все.
Внезапно послышался звук, похожий на громкий хлопок и сознание снова заработало.
– Интересно, как долго я был в отключке? – подумал он и тут же услышал, точнее просто почувствовал ответ:
– Тут нет времени.
– А где я? Где корабль?
– Ты нигде и тут нет пространства.
Он даже не слышал голоса отвечавшего, все возникало внутри сознания. Зато, он ощутил себя частью бесконечности, для которой пространство было всего лишь мелкой малозначащей пылинкой. Да, это был иной мир. А тот, в котором он жил раньше, показался ему забавной детской игрой. Возникло чувство, что ему надлежит вспомнить последние события из него. И это не был приказ, это была потребность. И он начал вспоминать.
* * *
Константин спустился на первый уровень города. Здесь, в самом низу, было тихо и уютно, можно было беспечно брести пешком в свете цветных фонарей и, не напрягаясь, думать обо всем, что лезет в голову.
Ну, серьезные-то мысли в его голову, конечно, не лезли. Да и на что они ему сдались, от них «одни только нервы, да боль». А вот разная белиберда, напротив, производила приятный расслабляющий массаж.
