В раздираемой межклановыми войнами Японии восемнадцатого века выживать было крайне тяжело, а у наемников работы всегда было в достатке.
Их было четверо – самых молодых и самых удачливых из них, связанных не просто нерушимыми клятвами, а теми взаимными искренними чувствами, что испытывали, готовые снять с себя кожу друг ради друга, если потребуется – в случае, когда не останется уже и последней рубашки.
Один был высок, худощав и бледен, с косой густых черных волос, отливавших лиловым оттенком на солнце, и стальным блеском узких глаз – ловкий, быстрый, бесшумный и смертоносный.
Второй чаще играл роль странствующего монаха, был нескладен и долговяз, с непривычными темно-рыжими волосами и зелеными глазами необыкновенно чистого оттенка.
Но ещё более удивительными были глаза одной из двух девушек – небесно-голубые, что ярко выделялись на фоне светлой кожи лица в обрамлении остриженных до плеч угольно-черных волос. Это был как раз случай опасной красоты, знающей множество приёмов умерщвления – от легких и безболезненных, до страшных и мучительных, с одинаковым успехом и легкостью использовавшей и яд, и кинжал, и маленькие сюрюкены и дротики или губительную силу отточенного лезвия катаны.
Четвертая – тоже девушка – маленькая и хрупкая, как фарфоровая статуэтка, с длинными темно-каштановыми волосами и большими карими глазами, более преуспевшая в науке врачевания, чем убийства, не раз спасавшая жизни друзей при помощи своих знаний и мастерства.
Их звали Юто, Ори, Акеми и Марико…
…Она рубила направо и налево, оставляя за собой изуродованные трупы. Иногда вытирала с лица чью – то кровь и снова сеяла смерть коротким мечом. Её лицо выражало страдание, и она, кося орду, стонала сквозь зубы: «Варвары! Варвары!»
Вдруг краем глаза Акеми заметила мелькнувший в толпе неподалёку жёлтый плащ и вскрикнула:
– Ори! НЕТ!
У неё шумело в ушах, глаза застилала кровавая пелена, но она только ещё неистовее пробивалась к повозкам… На одной из них увозили Ори, раненного или мёртвого…
Где – то рядом всхлипнул Юто и упал с рассечённой грудью. Она даже не успела пробиться к нему – всё пространство между ними заполонили атакующие враги.
Девушка всё также размеренно рубила головы и конечности, вспарывала животы, рассекала вдоль и поперёк. Она уже почти ничего не видела и не понимала, но продолжала сражаться.
Последнее, что она услышала, был зов Мари, искавшей её – из последних сил попыталась ответить, но из горла вырвался только сип, ноги подкосились, и опустилась темнота и тишина.
