Перед глазами бескрайний туман. Густой, алый, будто воздух насыщен не влагой, а кровью и гнилью. Тягучий, пропитывающий лёгкие страхом и безнадежностью.
Очередной сон?
Люди бегут. Движения замедлены, словно их держит сама смерть. Они оборачиваются, в надежде, что преследования не будет. В их взглядах паника и обречённость.
Но преследование есть. Где-то сзади раздаётся низкий, звериный рык. Трёхглавый пёс вырвался на охоту. Он знает – здесь он сверххищник, а они всего лишь жертвы.
Внезапно из-за спины раздался резкий, холодный голос, пронзающий пространство, как стальной клинок.
– Назад! Не трогать парламентёров!
Женщина говорит это так, что даже монстр подчиняется. Он скользит лапами по багровому песку, оставляя за собой длинный след. Остановился, провожая людей ненасытным взглядом.
Раздался другой голос – дрожащий, полный отчаяния.
– Это неправильно… Это массовое истребление! Мы губим их, а не спасаем! Я хочу всё вернуть…
– Мы спасаем. Без нас, у них не было бы и шанса на выживание. Ни переговоров, ни прошений, ни мольбы, ничего. – сказала женщина командующая псом.
Вдалеке, высоко на руинах покосившегося здания, вырастает силуэт. Высокий. Тёмный. На фоне заходящего красного солнца, он раскидывает руки, как всегда, когда ждет от людей единственного выбора.
Впереди только два пути: преклонить колени… или сгинуть.
Толпа замирает. И затем, как гром, раздаются раскатистые крики, превозносящие фигуру.
Их голоса дрожат, но они продолжают скандировать. Они сделали выбор.
Раздается приглушенный выстрел, эхом прокатившийся по развалинам Московских домов.
Через мгновение пуля достигает цели и силуэт запрокидывает голову назад.
Точное попадание. Но зря, это лишь усугубит ситуацию.
Толпа в ужасе замолкла. Сейчас начнется бойня.
Глаза закрываются, не желая видеть происходящего. Девушка сзади истошно кричит, надрывая связки, и молит фигуру пощадить людей. Тишину начинают раздирать вопли боли и отчаянья. Теперь им ничего не поможет. Антон в ужасе встрепенулся, ударившись локтем о край стола и чуть не опрокинув кружку с кофе. Он снова задремал под вечер.
Сделав несколько глубоких вдохов и протерев веки руками, попытался отогнать навязчивый сон прочь. Это получилось сделать быстро, ему было не привыкать. Такие сны цепляются за сознание на мгновение после пробуждения, но уже через пару секунд тают, как дым на ветру.
Очередной рабочий день подходил к концу, за окном смеркалось, падали крупные хлопья снега. В каморке, которая носила гордое название «Фотостудия Ляпа», горел теплый приглушенный свет. Такой свет обычно согревает душу и дарит спокойствие в промозглые холодные дни, но он был будничным и горел так всегда из-за нескольких перегоревших ламп. В некоторых плафонах они перегорали чаще, а оставшиеся выжившие старожилы, казалось, хвастаясь своей стойкостью продолжали нести дозор по освещению помещения.
