– Лиловые свечи Иирда невозможно задуть! – бледное лицо торговца исказила гримаса напускной обиды. – Это лучший товар в Безнадеге!
– А как насчет залить: вода… кровь? – Клиент был облачен в долгополый серый плащ. Из-под капюшона едва выглядывал глянцевый край церемониальной маски.
– Ни залить, ни засыпать. Свеча прогорает до конца, как… – тут черные глаза торговца впились в покупателя, – как душа.
– Что вы такое говорите?! Хотите меня оскорбить?
– Не кипятись. Ты же тот самый. На костях толчен, на крови мешен. Под капюшоном такое не спрячешь.
– И что с того? – покупатель воинственно шагнул вперед.
– Да ничего. Я продаю – ты покупаешь, – торговец почесал обезображенный язвами лоб.
– Тогда назовите цену, и покончим с этим!
– Цена слишком высока. У тебя столько нет.
– Время потрачено впустую! – покупатель собрался уходить.
– Погоди! – торговец выполз из-за прилавка, с трудом ворочая тяжелым хвостом. Он приблизился к собеседнику, стараясь заглянуть под капюшон, и вдруг захрипел и заклекотал, обнажая в припадке злобного смеха короткие острые зубы.
– Ты хочешь сбежать! Бездна и клешни! Сбежать отсюда?! – смех уродца достиг закопченных фасадов зданий и возвратился обратно многократным каркающим эхом.
– Да, хочу! Мне не по душе быть главным блюдом на пиру чудовищ.
– На пир явятся все Большие со Стола и с Равнины. Тебе не дадут уйти. Разве что улететь. Но как? Все, что здесь есть, до последней песчинки принадлежит Деду. Он жаден – не отдаст ничего. Тем более тебя. Малым не дано покинуть Безнадегу.
– Не все, – тихо ответил покупатель, – у меня есть то, что не принадлежит Деду. Потому и будет пир. И придут Большие, чтобы есть и пить меня.
– Неужели? – торговец прищурился, разглядывая клиента. Затем стремительно расстегнул пуговицы старенького пальто – показалась впалая грудь, покрытая черной сетью татуировок. Под левым соском виднелась ржавая заглушка. Тонкие пальцы торговца принялись откручивать болты. Когти противно скребли по металлу. Вскоре дверца открылась. Торговец сунул руку в свою грудную клетку и медленно извлек оттуда нечто черное, пузырящееся, бесформенное. Он поднял сочащийся сгусток перед собой, почти прикоснувшись к плащу собеседника. Мгновение ничего не происходило, но затем двое увидели, как из черной жижи медленно пробивается зеленый ус ростка. Вот по краям расправились трубочки-листья, а тонкий стебель набух изумрудным шаром бутона.
– Так вот для чего тебе свечи, – торговец резко отдернул руку и воровато оглянулся. Росток тут же скукожился и почернел. В мгновение ока сочащийся сгусток гнили был упрятан в тайник. Крышка встала на место.
