– Проходи, увидишь, – загадочно улыбнулась мать.
Я разулся и поспешил на кухню. За столом, заставленным нехитрой закуской, сидел… Я замер, раскрыв рот. В первое мгновение не смог ничего сказать… Я сразу узнал его. Он улыбнулся и встал мне навстречу, распахивая объятия:
– Ну здравствуй, сынок…
Я подошел к совершенно чужому человеку, но почему-то внутри проснулось неведомое чувство. Будто знал я его всю жизнь, будто родная кровь. Удивительно, но я его вдруг вспомнил.
Только раньше он был немного другим. Не поблескивали сединки на вьющихся, как у молодого Ильича, волосах. Меньше было морщин, и лицо было не такое худое. А вот очки были всегда. По работе ему никак без очков, писарь же.
Стоп! Откуда я знаю, что он журналист? Видно, знакомый образ помог пробудить глубины памяти реципиента. Да! Точно! Мой отец – акула пера. Все это пронеслось в моей голове за секунду, пока я подходил к нему.
Он сграбастал меня в объятия. Для мужика под пятьдесят отец выглядел слишком стройным. Даже худым. Но объятия по-мужски крепкие. Ростом батя оказался на полголовы ниже меня. Одет неброско, но опрятно.
– Ого – воскликнул он, чуть отстранясь от меня, держа за плечи и разглядывая. – Какой ты здоровый стал, Андрюха! Глазам не верю! Ты ли это?
– Ну ты бы еще лет через десять приехал, – вставила веское слово мать. – Совсем бы не узнал. На двух работах вкалывала, чтобы тянуть. Зато сейчас сынок работает. А ты явился, как всегда, на все готовенькое.
В голосе матери не было злобы, а лишь грустный упрек. Она тоже светилась и радовалась возвращению папаши. Хоть при мне и старалась это сильно не показывать.
– Прости, сынок, на пять лет вас бросил. Не по своей воле. Все расскажу. Но, черт побери, как же ты вымахал! – он снова меня обнял. – Садись, выпить не предлагаю, мал еще. Или можно по чуть-чуть? – хитрые серые глаза уставились на мать, а жилистая рука потянулась к бутылке «Беленькой», которая уже была наполовину пуста.
Мать нахмурилась и неодобрительно глянула на отца. Для нее я до сих пор был абсолютно непьющим юнцом. Даже сейчас она не заметила, что я немного подшофе после встречи с друзьями. Употреблял я нечасто. Пару-тройку раз в месяц, по случаю, и до сих пор как-то удавалось особо не афишировать это перед матерью.
– Да ладно тебе, Поля, – отец взял жену за руку. – Батя вернулся. Стопку можно. Уже в милиции работает, сама говорила. Совсем большой. А менты бывают либо честные, либо непьющие. Так что выбирай, кто у нас сын.
– Явился через столько лет! – продолжала упрекать мать, но делала это, скорее, по инерции, нежели по необходимости. – Где тебя носило? Я похоронила тебя уже давно. Вещи в комиссионку все твои сдала. Злая на тебя была. Ни письма, ни телеграммы за столько времени.
