ГЛАВА 1, где Генри лечит кролика, портит отношения с очередным клиентом и делает ошибку, которая изменит его жизнь
Утро на космодроме Фаргол всегда пахнет одинаково: перегорелым ионным топливом, мокрой шерстью и чьей-то паникой. Я давно перестал пытаться определить, принадлежит ли эта паника животным или владельцам – в девяти случаях из десяти это одно и то же. Никто не признаётся, но любой питомец чувствует, когда его хозяин идиот. Впрочем, многие чувствуют это интуитивно, без сверхспособностей.
Клиент стоял у входа, прижимая к груди нечто круглое и дрожащее. Космокроль-шипун – пушистый комок биологического нервного срыва. Он был раздут почти до шарообразного состояния, будто собирался взлететь в потолок и оставить мир позади навсегда. Его огромные глаза просили помощи, смерти и мести одновременно. Судя по всему, его достали по полной.
– Генри, он снова надулся, – сообщил владелец и посмотрел на меня так, будто я должен разделить его отчаяние.
– А вы снова сделали что-то глупое, – ответил я, не удостоив его излишними эмоциями.
Он открыл рот, будто собирался возразить, но вовремя сообразил, что спорить бессмысленно – опыт у меня, а глупость у него. Я надел перчатки, включил сканер и задумчиво наблюдал, как устройство подсвечивает красным весь кроличий контур. Эмоциональный перегрев: критический уровень. Кролик – бомба замедленного действия. Милая, пушистая, но бомба.
– И? – спросил мужчина.
– И уберите свою физиономию подальше, – сказал я. – Он реагирует на вас как на источник угрозы.
Кролик словно понимал каждое слово – он захлопнул уши и затрясся. Я ввёл успокаивающий гель. Через несколько секунд он начал сдуваться, пока не стал просто нервным, но безопасным. Победа. Впрочем, мелкая.
– Всё. Он стабилен. Но если вы ещё раз решите, что дрессировка – это хорошая идея, я поставлю диагноз уже вам, – сказал я, снимая перчатки.
Мужчина виновато кивнул.
– Спасибо. Сколько я должен?
– За лечение или за моральные убытки?
Он предпочёл не отвечать, просто перевёл оплату и исчез так быстро, будто боялся, что я передумаю и выставлю дополнительный счёт. Когда дверь за ним закрылась, воздух стал чище. Остался только я, оборудование и бесконечная глупость Вселенной, которую мне по странному стечению обстоятельств поручено исправлять.
Я попытался заполнить отчёт – святая традиция всех работающих в цивилизованном обществе идиотов: сначала мы спасаем, лечим, предотвращаем катастрофы, а потом – заполняем форму, где есть графа «пострадал ли кто-нибудь морально». Я хотел отметить «да, я», но это, увы, не предусмотрено.
