"В тени забытых тронов, где шепчут голоса прошлого, искупление платится кровью и пламенем."
Пустошь раскинулась перед Айлредом, словно заброшенное кладбище древних кошмаров. Тёмное небо, тяжёлое, будто готовое обрушиться, давило на плечи, а воздух был таким густым, что казалось, его можно было разрезать ножом. Полуразрушенные статуи причудливых животных выступали из земли, будто когти, что пытались выбраться из своей каменной тюрьмы. У одной статуи было три головы – все искривлены в ужасающей гримасе боли. Камни, некогда бывшие зданиями, лежали разбросанными, как останки давно погибших гигантов, а обрывки чёрного мха, прилипшие к их поверхности, создавали иллюзию, будто они ещё живы.
Шаги Айлреда эхом отдавались в этой мёртвой тишине. Лёгкий ветер шевелил сухие травы, издавая звук, похожий на шёпот. Он остановился, чувствуя чужое присутствие. Кто-то следил за ним, и это "кто-то" не умел скрывать себя.
Айлред усмехнулся, глядя перед собой:
– О, да ладно тебе. Если ты хочешь поговорить, то, пожалуйста, не стесняйся. Буду безмерно рад составить тебе компанию, особенно в этой милой, гостеприимной пустоши. Но, прошу, прекрати сверлить меня взглядом, – он развёл руками, как будто обращался к старому другу. – Займись чем-то более полезным, например, пересчитай те статуи. Их явно не хватает.
Ответом ему была тишина. Только тень скользнула за спиной. Лёгкая, почти незаметная, но достаточно наглая, чтобы он уловил её уголком глаза. Айлред даже не повернул головы.
– Что, с разговорчивостью у нас нынче плохо? – он усмехнулся. – Надо признать, у меня не часто бывают собеседники. Даже тени чаще выбирают молчание.
Тишина прервалась грубым мужским голосом, низким, как раскаты далёкого грома:
– Ты забрёл не в то место, путник.
Айлред, даже не удостоив собеседника взглядом, продолжил в своей привычной манере:
– В отличие от тебя, я тут по своей воле, – он выдержал паузу, затем медленно повернулся. – Давно не виделись.
Перед ним стояло существо, словно материализовавшееся из кошмаров. Высокое и худое, оно укрывалось тёмным, почти чёрным плащом, из-под которого виднелись длинные тонкие руки с когтями, острыми, как ножи. Голова была скрыта капюшоном, но в его глубине поблёскивали два ярко-жёлтых глаза, зловеще сверкнувших, как фонари в тумане. Когда существо обнажило свои зубы, они напоминали оскал хищника: острые, тонкие, готовые вцепиться в любое неосторожное слово.
В руке оно держало посох, который словно жил своей собственной жизнью. Его поверхность мерцала, будто внутри текла кровь, тёмно-красная и пульсирующая. Свет, что исходил от него, делал пустошь ещё мрачнее, словно вытягивал последние отблески света из окрестностей.
