– Да, я знаю об этой карте. Она была разделена между нами – между Колдунами. Свою часть я подарил Арле Кан для ее коллекции манускриптов. Вторая хранилась у Каспиэна, третья у Тирэно.
– Всё это мне и так ведомо, – нетерпеливо перебила женщина в черном плаще рассказ высокого седобородого чародея. – Но почему эта карта так нужна посланцам Агенора?
– Я не знаю, – чародей пожал плечами; его остекленевшие глаза равнодушно смотрели сквозь темную фигуру женщины. – Возможно, все дело в четвертом фрагменте. Он у Южных Колдунов в стране Нумар.
– В стране Нумар?! – голос, похожий на змеиное шипение, потряс высокие своды затемненного зала; в его звуке угадывались одновременно изумление, гнев и тайный страх. – Неужели, они едут туда? Я должна их увидеть. Сейчас же!
– Нет ничего проще, госпожа, – с все тем же безразличием заметил чародей. – Прикажи зеркалу.
Женщина в черном хлопнула в ладоши, и покрывало, шурша, упало с высокого зеркала, стоявшего у стены. Стеклянная поверхность, ограниченная серебряной рамой, отразила мрачное убранство зала и стоящих посередине чародея и Темную госпожу.
– Покажи мне их, – нетерпеливо потребовала госпожа. – Где посланцы ильраанского регента и мой демон?
Зеркало, словно живое существо, услышало вопрос. Оно помутнело, стало серым, а потом…
***
Горы отступали постепенно, переходя в серые каменистые предгорья, потом в плоские безлесные холмы, едва поросшие жидкой травой. А через два дня пути впереди открылась широкая равнина.
Бесконечным морем колыхались травы серебристо-зеленого цвета, словно припорошенные снегом. То здесь, то там поднимались вверх серые каменные глыбы. Ветер, продувавший равнину насквозь, источил и отшлифовал их бока, придав камням очертания странных фигур, закружившихся в танце.
Равнина убегала за горизонт, рождая удивительный вид, суровый и дикий, но прекрасный. Маленький отряд из семи путешественников и дикого черного кота остановился на вершине каменной гряды, чтобы полюбоваться этим видом сверху.
– А Занбаар не такая ужасная страна, как рассказывают, – заметил Орн и пустил коня вскачь.
Великолепный вороной конь, легко перепрыгивая рытвины и камни, унес своего всадника навстречу ветру. Орн мчался среди шелеста серебряных трав наперегонки с облаками, и его вдруг охватило неведомое прежде чувство свободы и сознание того, что мир прекрасен. Демону показалось, что он едет, куда глаза глядят, просто так, по собственной воле.
