Овальный дворец возвышался над грязным городом – Росэром. На фоне убогих невысоких домишек он казался единственной яркой и величественной постройкой. Даже природа не могла затмить ее красоты. Ни распустившиеся гортензии, ни рябины с рдеющими плодами, ни кусты калины – ничего.
Белые полукруглые стены дворца ослепляли, витражные окна пестрели, передавая историю отважных великанов, идущих в поход. Башни сверкали золотом, вокруг них кружили стаи птиц. Широкие лестницы змеились сквозь цветущие сады с каменными статуями и беседками.
Итте было тогда шесть. Миловидная девочка с длинными каштановыми волосами, точеным носиком и глазками цвета янтаря, сидела на стульчике напротив зеркала, поджав колени к груди. Хмурая нянька ненавидела ее лохмы и манеры.
– Опусти ноги! – рявкнула уродливая женщина с торчащим вперед подбородком. Она вычесывала Итте волосы с такой силой, что бедняжке хотелось плакать. Нет, нельзя этого допустить, иначе нянька накричит на нее и даже ударит. Итта зажмурилась, напрягая все свое тело, и терпела.
После чудовищной экзекуции Итта спустилась в столовую и позавтракала с себе подобными. Их называли куполодержателями, чудодеями, купольниками, иногда уродами или злыми духами. Чудодеи возводили купол, который мог защитить от быстрых стрел, острых мечей или топоров, да и от колдовства, если угодно. Король по всей стране искал таких людей, чтобы усовершенствовать их дар, однако едва ли это возможно. Ничего впечатляющего в нем не было, всего лишь купол.
Покончив с трапезой, Итта выскользнула из-за стола под горячий спор Витольда с каким-то дядькой. Витольд самый старший из купольников, ему около сорока или вроде того. Придя в общую залу Итта стала греться у очага. Осень в этом году холодная, обычно октябрь и ноябрь выдавались теплыми.
Возле окна стояла родственница короля и ее сын. Итта нахмурилась. Мать мальчишки слюнявила край салфетки и оттирала с его щек шоколад. Наверное, она любит его, раз следит за тем, чтобы он был чистым… А ей приходится удалять следы лакомств манжетами. Они и сейчас грязные, на них пятна. Хоть бы нянька не заметила. Итта спрятала руки за спину и продолжила подглядывать.
Мать мальчика запричитала, будто утка. Кря-кря, кря-кря. Итта улыбнулась. Аристократка говорила с сыном строго, но все же с нотками нежности. «А у моей мамы такой же голос?» – подумала Итта и пожала плечами, будто это не она спросила себя об этом, а кто-то другой. Она не помнила голоса мамы, потому что давно с ней не встречалась.
