День выдался таким, что даже муравьи не спешили выползать из своих норок. Воздух стоял тяжёлый, будто его сварили в котле, и над головой не двигалось ни облачко, только слепящее, безжалостное солнце. Земля дышала жаром, поднимая дрожащие миражи над пожухлой травой. Редкие кусты акации стояли, словно в забытьи, их колючки поблёскивали, как чьи-то злые глаза. В такой день даже смех застревал в горле, хотя Лисий Хвост, как известно, не мог долго держать его при себе.
Он шёл по краю давно пересохшего ручья, где лишь редкие, крепкие сорняки цеплялись за жизнь. Ноги его, привыкшие к долгим переходам, двигались легко и почти бесшумно, хотя сегодня эта лёгкость казалась немного нарочитой. Он напевал что-то себе под нос, какую-то дурацкую песню про голодного кролика, но мысли его, как всегда, бежали впереди слов, спотыкаясь друг о друга, пытаясь ухватиться за что-то неуловимое. Он был из тех, кто видел слишком много и говорил об этом слишком часто, отчего его соплеменники часто качали головами, а то и вовсе делали вид, что он невидимка.
Внезапно, нога Лисьего Хвоста споткнулась о нечто твёрдое. Он выругался про себя, ожидая увидеть очередной кривой камень или обломок засохшей ветки. Но то, что лежало под его ботинком, было ни тем, ни другим.
Это был камень. Да, несомненно, камень. Но какой-то… неправильный. Не такой, как те, что валялись вокруг, шершавые и оббитые временем. Этот был гладкий, удивительно гладкий, словно его отполировали тысячи рук невидимых мастеров. И цвет у него был странный – не серый, не коричневый, а какой-то глубокий, почти чёрный, с легким, почти незаметным синеватым отливом, который вспыхивал под солнечными лучами, будто пойманное отражение далёкого, неведомого неба. Он был идеально ровным, без единой щербинки, с острыми, но не режущими краями.
Лисий Хвост присел, поднял его. Камень оказался неожиданно тяжёлым для своего размера, словно в нём заперли кусочек ночной тьмы. От него веяло прохладой, приятной в эту удушливую жару. – Ну что, мой друг, – пробормотал Лисий Хвост, обращаясь к камню, – кто тебя здесь оставил? Неужто горный дух споткнулся и выронил свой зуб мудрости? Слишком уж он гладкий для зуба. И слишком чёрный для мудрости.
Он повертел камень в руках. Идеальная форма, удивительный вес, необычный цвет. Подобного он не видел за все свои двадцать с лишним лет. И ни один старейшина, даже Колючий Корень, с его бесконечными историями, не рассказывал о таких "чудесах природы". Сердце Лисьего Хвоста кольнуло лёгкое, привычное беспокойство. Не такое, как перед встречей с крупным зверем, а более тонкое,
