Юрий и Анна делили небольшую, но уютную квартиру в старом районе города. Стены были увешаны фотографиями, привезенными из путешествий: Римский Колизей, заснеженные вершины Альп, песчаные дюны Сахары. Были и афиши концертов Анны, от маленьких клубов до филармонии. Сейчас же большая часть пространства была заполнена музыкальным оборудованием Анны. Ее карьера набирала обороты, она писала проникновенные песни, в которых чувствовалась меланхолия и надежда. В последнее время в ее музыке все чаще звучала тема борьбы со злом и необходимости защиты света. Юрий был ее главным слушателем и критиком, поддерживая ее в каждом шаге. Однако, у него были свои заботы.
Сны… Сны становились все более навязчивыми. Аэрион представал перед ним в искаженном виде. Знакомые долины, где они сражались с Каэлом, теперь были окутаны густым, липким туманом, а на горизонте виднелись зловещие силуэты башен, которых раньше не было. Кристалл Света, символ надежды и жизни, тускнел с каждой ночью, словно его жизненные силы иссякали. Во снах он видел лица своих друзей: Эльзу, Сильвию, даже Драко и Кирана, павших в битве. Все они смотрели на него с укором и мольбой, их голоса шептали его имя, прося о помощи.
Браслет, подарок Эльзы, стал источником необъяснимого беспокойства. Иногда он нагревался настолько, что Юрий боялся получить ожог. Временами, особенно когда Юрий вспоминал Аэрион, браслет начинал слабо светиться призрачным голубым светом. Он чувствовал, как будто что-то тянет его, зовет обратно. И с каждым днем этот зов становился все сильнее.
В парке, где они часто гуляли, появилась загадочная фигура. Высокий человек в темном плаще с капюшоном, скрывающим лицо, всегда стоял поодаль, наблюдая за ними. Каждый раз, когда Юрий пытался приблизиться, фигура исчезала, словно растворялась в воздухе, оставляя после себя лишь слабый запах серы. Это вызывало у Юрия неприятное чувство тревоги, словно за ними следили, словно кто-то ждал момента, чтобы нанести удар.
Однажды ночью Анна проснулась от жуткого крика. Юрий метался в постели, вскрикивая на незнакомом языке, его голос был хриплым и злым. Это был язык Каэла, язык тьмы и колдовства. Она попыталась его разбудить, но он был словно в трансе. Его лицо исказилось от ужаса, а на руке, где был браслет, появилось странное свечение, пульсирующее зловещим багровым цветом. Анна испугалась не на шутку. Когда ей все же удалось его разбудить, он ничего не помнил. Лишь смутные обрывки кошмара, в котором он стоял перед темным троном, а из тени на него смотрели горящие глаза.
