Я помню, как впервые увидел свет – хотя свет, скорее всего, видел меня. Мастер, вырезавший меня из куска бирюзы и золота, был неумел, но у него не было выбора. Его руки дрожали, и каждый удар инструмента отдавался в моей сердцевине, как предсмертный крик. Но я знал – я был создан не для красоты, а для силы. Я был ключом. Или замком. Или тем, что ждёт, когда люди сделают свой выбор.Пролог истории:
Фараон лежал на своём каменном ложе, обёрнутый тканью, безмолвный, как пески пустыни за стенами гробницы. Жрецы суетились вокруг, их бормотания касались воздуха, но не меня. Я лежал на алтаре, спокойный, как всегда. Меня окружали страх и тайные желания. Но их шёпот – пустое эхо в пространстве, где время не имело власти.
Я чувствую людей, как они чувствуют страх. Каждый, кто клал на меня руку, пытался найти в моих чертах нечто большее, чем просто символ. Они хотели видеть силу, хотели использовать её. Но сила принадлежала не им.
Когда первый жрец взял меня в свои руки, он был стар. Его глаза уже давно привыкли к тьме, но в его сердце бушевала тревога. Он знал – я не просто артефакт. Я был вратами. Вратами в нечто большее, чем эта гробница, чем мир, который они видели своими глазами.
Прошли века, но я всегда был здесь. Ожидал. Люди менялись, но их страхи оставались прежними. Каждый раз, когда кто-то касался меня, я чувствовал, как их надежды и амбиции растворяются, как песок сквозь пальцы. Я был их испытанием, и никто из них не понимал этого.
Когда первый грабитель вошёл в эту гробницу, он не видел меня. Он видел золото, драгоценности, то, что сияло в свете его факела. Я был просто частью тени, тихой и невидимой. Но когда его рука случайно коснулась меня, я почувствовал это – дрожь. Страх.
Он не заметил, как пространство вокруг него изменилось. Время как будто стало вязким, тяжелым. Его товарищи продолжали грабить гробницу, не обращая внимания на то, как быстро он сдался. Сначала он почувствовал тяжесть в груди, потом звуки стали отдаляться, и вскоре его шаги затихли. Я знал, что он больше не выйдет из этой гробницы.
Теперь, спустя века, ко мне вернулись. Современные люди думали, что могут раскопать всё. Они называли себя исследователями, учёными. Но в их глазах я видел ту же алчность, что и у тех грабителей. Они не верили в проклятия. Они верили только в свою власть над миром.
Но когда археолог впервые увидел меня, что-то в нём дрогнуло. Он, возможно, сам не понял этого, но я почувствовал его страх. Тонкая грань между наукой и мистикой всегда тревожила таких, как он. Он сделал вид, что это просто старый артефакт, но я видел его руки, видели его взгляд, когда он держал меня. Он хотел понять, но боялся того, что может раскрыть.
