Я доедал свой вкусный овощной вок с соевой индейкой и попутно поглядывал на часы. Запах лежащих рядом со мной мертвых тел меня нисколечко не смущал. Я к нему привык за десять лет работы патологоанатомом в штате полиции Чикаго. Скоро закончится обеденное время, и мне нужно будет вновь вскрывать, смотреть, изучать, делать выводы и записывать все в свой отчет. Для кого-то моя работа казалась чем-то жутким или даже табуированным. Я же искренне верил, что исполнял благое дело. Я ваш последний врач и, возможно, благодаря мне ваша душа будет покоиться с миром, ведь тот, кто вас убил, будет сидеть за решеткой из-за данных, полученных мною при осмотре вашего мертвого тела.
Душа? Издержки моей профессии помогли мне четко понять, что нет никакой души. Мы – лишь красиво оформленные куски мяса, которыми руководит серое вещество, сидящее к костной коробке. По сути, если у вас забрать даже малейший кусочек того, что вы прячете над глазами, вы – уже не вы. Мне было девятнадцать, когда я осознал это и именно в этот день я потерял веру в Бога и мистику. Все в нашем мире подчиняется законам физики, химии, биологии и других точных наук. А то, чему мы пока не нашли объяснение, не есть чудо. Просто на данный момент у нас нет закона, который бы мог дать нам решение проблемы. Но он будет. Скоро.
Вы даже представить себе не можете, сколько всего может рассказать мне ваше тело. Вы можете врать сколько угодно, но ваш организм – никогда. Все ваши привычки, рутина, установки, рацион. То, на что психологу понадобился бы год, я узнаю за считаные часы. А сколько в моей практике было случаев, когда родственники и близкие утверждали, что погибший – божий одуванчик, не пил, не курил и даже не ел мяса. А вот его тело буквально кричало, что колеса он покупал не только для своей машины, если вы понимаете, о чем я.
Все врут, к сожалению. На этом будто держится наш мир. И мне было сложно из-за этого. Да, у себя в голове я весь такой крутой и все знающий, но таким я был лишь здесь – в морге. Снаружи меня ждал суровый мир лжи, алчности и острой еды. Ненавижу острую еду. И корицу. И имбирь. И клубнику. Я много чего не переносил. Иногда мне кажется, что у меня аллергия на все, что только есть в этом бренном мире.
Маме приходилось очень сложно со мной в детстве. Будучи эмигранткой из Испании, она в первое время еле сводила концы с концами. А тут еще и я с пищевой аллергией чуть ли не на все. Решением стала растительная еда. Не вся, но уже что-то. Итак, я стал веганом в четыре года. Я уже проиграл эту жизнь на самом старте.
