Глава 1. Дивная деревня
По едва заметной лесной тропинке размеренно ступала немолодая лошадь. Несмотря на годы, она старалась идти бодро, и со стороны ее запросто можно было принять за молодую кобылу. Серая в яблоках, она не отводила своих глаз, с огромными, как у коровы, ресницами с тропы. Причиной ее усердия был всадник, который поглядывал по сторонам и напевал незнакомую мелодию.
Внезапно он замолк, услышав шорох справа. Напев оборвался. Несколько мгновений он вглядывался в кустарник, как вдруг тот дрогнул. Из его глубин, сквозь частую листву, к ним приближалось нечто. Лошадь насторожилась, но тут ветви расступились, показав рыжую белку. Всадник облегченно выдохнул.
– Чуть сердце в пятки не ушло, – проговорил он и задумчиво почесал затылок. – Ладно я, дурак. Но ты-то, Рыся, наверняка храбрее меня. Поехали, кажется, скоро будем.
Рыся фыркнула и прибавила шагу. Она любила всадника и его разговоры с ней. Быть может, он и не знал, что она понимает слова, но ей нравилось чувствовать себя равным собеседником.
***
Мысленно она возвращалась к тому дню, что перевернул ее жизнь. Еще два года назад ее мир ограничивался полем, плугом и крестьянином с хворостиной. Когда силы стали покидать ее, хозяин, ругаясь, пригрозил продать «кочевникам на мясо». Угрозы не пугали – что могло быть страшнее этой бесконечной каторги? Единственным светлым воспоминанием оставались два жеребенка, которых у нее отняли, едва они встали на ноги.
В тот летний день ее действительно продали. Новый хозяин – низкий человек с узкими глазами – грубо вцепился в поводья, вонзил в бока каблуки. Когда она не сдвинулась с места, его спутник, такой же тощий, с хищным взглядом, облизнулся. Лошадь поняла: конец близок. И смирилась.
Но на закате что-то свистнуло в воздухе, и хозяин рухнул на землю. Из его спины торчала стрела. Второй кочевник метнулся – и тоже пал. Рыся замерла, готовая к бегу, но бежать было некуда.
Из леса вышли трое.
– Совсем обнаглели, – проворчал самый крупный. – Хороший выстрел, Егорка. Богатырем не вышел, а стрелок из тебя знатный.
Они приблизились. Рыся нервно отступила.
– И чего с ней делать-то? Старая. Наша хоть? – Продолжил первый из них.
Второй, помоложе, светловолосый и голубоглазый юноша подошел ближе и заглянул лошади в глаза. Его взгляд был спокоен, и ее дрожь поутихла.
– Наша, – тихо сказал Егорка. – Глаза умные, а в них – вся ее тоска. У кочевниковых – либо пустота, либо злоба. А тут…
–А я себе ее возьму, пожалуй. – Сказал третий.
– На кой ляд она тебе? – буркнул Боров. – Конь у тебя есть, не княжеский ли?
