Глава 1. Пробуждение с сюрпризом
Просыпаюсь.
Опять камень под головой – твёрже, чем спина мамонта после долгой ходьбы. Потягиваюсь, чешу бок. Вчера, кажется, меня кто‑то кусал. Или это я сам себя во сне? В пещере темно, как в желудке у пещерного медведя. Воздух густой, пахнет дымом от вчерашнего костра, кожей, травой и… да, опять мышами.
– Эй, Грох! – ору в глубину пещеры. – Ты где?
Молчание. Только шуршит что‑то в углу. Или это не мыши? Может, духи? А вдруг это они?
Вскакиваю, хватаю палку. Палка – она как друг: и по голове дать можно, и орехи колотить. Проверяю: копьё на месте, каменный нож – тоже. Всё, можно жить.
Выхожу наружу.
Солнце светит, как будто ему за это платят. Птицы поют – звонко, будто камешки друг о друга стучат. Ветер шепчет: «Грох, ты опять проспал!» А я не Грох. Я – Урк. Но ветер, видать, не разбирается.
А, вот и Грох!
Сидит у ручья, рыбу ловит голыми руками. Ну да, он всегда так: «Рыба сама придёт, если сидеть тихо». А я говорю: «Если сидеть тихо, тебя сам медведь съест!»
– Грох! – кричу. – Ты опять рыбу руками?
Он даже не оборачивается. Только плечо дёргает.
– А что? – отвечает, не глядя. – Она сама прыгает.
– Она от страха прыгает! Ты её пугаешь своей бородой!
Грох фыркает. Его борода – как куст, в котором можно спрятать зайца. Или двух. Я однажды пробовал – получилось.
Подхожу, сажусь рядом. Вода холодная, прозрачная, как слёзы мамонтихи, потерявшей детёныша. В ней отражается небо – синее, будто краска из ягод, которые мы давим для обрядов.
– Ты видел, как я вчера метнул копьё? – спрашиваю.
– Видел, – говорит Грох. – Оно в дерево воткнулось. В то же, в которое ты метил.
– Это потому, что я меткий!
– Это потому, что дерево большое.
Смеёмся.
Вдруг рыба – большая, серебристая, как луна в воде – выпрыгивает прямо к Гроху. Он хватает её, торжествующе поднимает над головой.
– Вот! – кричит. – Сама пришла!
– Нет, – говорю. – Это она от твоей бороды убегала и к тебе в руки прыгнула.
Снова смех.
Грох бросает рыбу на траву, вытирает руки о штаны. Штаны у него – из шкуры оленя, местами протёртые до дыр. Через одну дыру виден палец ноги. Он всегда так: если можно надеть что‑то с дыркой, он наденет.
– Пойдём на охоту? – спрашиваю. – Кабан вчера мимо проходил. Я следы видел.
– Кабан – это хорошо, – соглашается Грох. – Мясо, шкура, клыки на ожерелье.
– И зубы, – добавляю. – И копыта. И характер, как у моей бывшей жены.
– Она ушла к соседу, – вспоминает Грох.
– Да. Сказала: «Ты слишком много болтаешь». Ну и пусть! Зато я живой. И весёлый.
– И болтливый, – ухмыляется Грох.
– И болтливый, – соглашаюсь. – Пошли?
