Ари сидела на краю кровати, пальцы нервно переплетались, щеки пылали так, будто в них зажгли миниатюрное солнце. Скрип досок под ногами в коридоре казался почти оглушительным, а первые лучи рассвета окрашивали туман за окном в розово-голубые оттенки, как будто сама природа замерла, наблюдая за ними. Сердце стучало так громко, что казалось оно вот-вот вырвется наружу.
«Я что… поцеловала Кая? И он… ответил… и… это было… обоюдно?» – мысли прыгали, запутываясь между смущением и странным, захватывающим восторгом. Она прикоснулась к губам, чувствуя дрожь, и снова мысленно возвращалась к каждому движению, каждому лёгкому давлению его рук. Внутри всё одновременно горело и ледяным холодом от страха, страха того, что теперь они не смогут притворяться, что ничего не произошло.
Из коридора доносились тихие шаги. Кай шёл с напряжёнными плечами, сжатые кулаки выдали его беспокойство, хотя на лице была привычная ухмылка – маска, привычный сарказм: «Если кто-нибудь узнает, меня убьют… или похвалят? А может, похвала хуже…» Внутри всё сжималось: сердце рвалось из груди, магия подскакивала непослушными волнами, и он ощущал, как дыхание учащается при одной только мысли о том, что поцелуй был взаимным.
Ари ловила каждое его движение глазами, даже когда он не видел её, внутренне ощущая, как между ними осталась невидимая нить, натянутая от страха и желания. «Почему я хочу его? Почему хочется вернуться к губам, даже если это запретно?» – её мысли катились лавиной, а тело откликалось почти физическим зудом прикосновений, шепотом дыхания, которое ещё висело в воздухе.
Он, в свою очередь, ловил каждое движение Ари, внутренне анализируя каждое прикосновение, каждый взгляд. «Она дрожит… я чувствую это даже сквозь дверь… и я хочу быть рядом, хотя боюсь навредить. Но как можно остановиться, когда хочется всё сразу?» Сердце колотилось, напряжение магии росло словно сама комната вибрировала от скрытого заряда между ними.
Ари тихо выдохнула, закрывая глаза. В комнате смешались ароматы утреннего тумана и свечи на столе, но её внутреннее ощущение, горечь и сладость одновременно, возбуждение и страх, желание и ответственность, затмило всё остальное. Каждое мгновение было почти невыносимым: она знала, что этот поцелуй изменил всё, что теперь невозможно притворяться, что ничего не произошло.
И тогда, в тишине рассветного коридора, когда первые солнечные лучи скользнули по стенам, они оба ощущали одно и то же: их мир уже никогда не будет прежним. Сердце, разум и тело слились в одно и страх был такой же острый, как желание.
