– Сегодня ты познаешь лахару, – издевательски хрипло пообещал «господин».
Шершавый палец прошелся по моим губам, растаскивая по ним аромат пряностей и дыма.
– Лох… лах… что? – сощурилась я, борясь с искушением укусить наглую лапу.
– В переводе с сахнэ это значит «счастье принадлежности», – объяснил рогатый маньяк. – Тебе не нужно решать. Не нужно сопротивляться. Лишь послушно принадлежать. Мне.
– Вам? – переспрашивать очевидное было глупо. Но чем еще заниматься, лежа у него на коленях в разодранной красной тряпке?
– Да, моя маленькая белокожая дикарка. Расслабься, смирись, прими мое владение… И повинуйся. Полностью, без сомнений. Всегда.
– А если вы прикажете мне в вулкан спрыгнуть? – озадаченно пропыхтела я.
Чем он кормит пылкого Азо? Уж не голубоглазыми ли переводчицами?
– Приготовься. Усмири дикий нрав, – велел Ахнет. – Я дам времени до первых сумерек. А потом приду к тебе… Сегодня, Рия. Сегодня наша с тобой первая лахара.
Кошмар! То, что Маша-потеряша попала конкретно и эпично, я уже догадалась. Но только теперь осознала весь масштаб катастрофы.
Этот рогатый варвар, гад и рабовладелец, намерен познать «счастье принадлежности». Со мной. Сегодня!
Опустив полуобморочную меня на коврик, рогатый поднялся, оправил взбугрившиеся от манящих перспектив штаны и ушел к двери. А я так и лежала на полу, замерев в неудобной позе.
Шторки на окне раздувались от сквозняка. По потолочной балке бродила местная муха. Возможно, тоже рогатая.
Отсюда, с пола, спальня казалась еще огромнее. До потолка – как до звезд…
В этом оцепенении меня и нашли рабыни. Похлопав по щекам, Тира и Лайха убедились, что покупка в сознании. И принялись готовить меня к священной лахаре.
Онемев от предвкушения встречи, я вяло позволяла им натирать себя пахучими порошками, мазать душистыми маслами, присыпать волосы распушающей пудрой… Они даже к интимным местам подобрались со своими эфирными водами, но я только ойкнула возмущенно. Даже лягаться не стала.
Потом меня обрядили в красные тряпки разной степени прозрачности. Поверх лоскутов намотали новую дырявую скатерть, затянули на талии, подпоясали… Волосы заплели над ушами в хитрые колоски, собрали венком на затылке… И наконец, душистую, чистенькую и принаряженную, оставили в одиночестве. Искать дзен в духоте кошмара.
Губы мои тряслись, не переставая. Я наворачивала круги на ковре, бросала тревожные взгляды в окно… Там с каждым часом становилось темнее!
Вскоре дымящий конус вулкана стерся из реальности, закутался в синюю дымку. Никаких источников света я в спальне не нашла, поэтому бродила туда-сюда в полумраке. Как жуткий бледный призрак в багровой сорочке до пят.
