Надо было как-то отмечать Новый год. Он все равно будет.
Пойти может на Дворцовую площадь. Пройтись по Невскому. Со Стрелки Васильевского острова наблюдать фейерверк. Потом можно по Троицкому мосту вернуться домой. Под утро. Перекусить оливье и сельдью под шубой. Согреться горячим шоколадом. Надеть красивое платье и туфли на высоком каблуке. «В конце концов, люди любят наряжаться», – это она прочла недавно в одной из книг, которую приобрела незадолго до праздников. И из которой ровным счетом опять ничего не почерпнула. Уже в который раз книги оставляли в ее душе пятно разочарования. Она понимала, что многое знает, умеет, может. Но ничего не применяет. А в книгах, скорей всего, искала ответ на вопрос: как, где, каким наилучшим образом применить свои таланты?
Вокруг все с одинаковым усилием рассказывали о том, как найти в себе ресурсы, как их открыть. Всякий раз результат был один и тот же: у вас богатый потенциал, ваши ресурсы необъятны, у вас все есть.
Далее чепуха вроде: а теперь напишите список приоритетов и ..
Но в том то и дело, что важно все! И выбрать было невозможно. Так жизнь и катилась хаотично: что-то происходило. Маленькое, невзрачное, совершенно неинтересное, обыденное, мелкое. Но того яркого, обнимающего, того, что принесет радость, что внесет в ее жизнь смысл красочный, сильный, наполнит энергией и растопит лед в ее сердце, не происходило.
В поисках ответа она так и таскала с собой все эти ресурсы, богатый потенциал, представляя себя с сундуками, полными приданного, как купчиха на выданье. И раскрыть эти сундуки она не могла. Зимой тащила их за собой по снегу. Эдакие добротные деревянные сундуки. Один, другой, третий. Подтаскивала один за другим, нигде не оставляя. Весной приподнимала, чтобы не намокли в подтаявшем снегу, и перевозила на громоздкой коляске. Летом везла их с собой на пляж прицепом к велосипеду, тащила по песку к морю и потом обратно. Осенью сидела на них у озера, наблюдая за лебедями и за тем, как озеро снова замерзает. Весна, лето, осень, зима… и снова весна – как в одноименном фильме. Все тот же круговорот. Будто птица на яйцах, из которых вот-вот должны вылупиться птенцы, но они не вылуплялись. И она лишь слышала биение их сердец, ощущала их тепло. Ждала их. Но они не вылуплялись.
Сундуки не открывались. Птенцы не вылуплялись. И так год за годом. Вроде все есть, но ничего нет.
И вот снова зима, снова Новый год. Встречать его так, как ей предлагали уже несколько лет подряд, ей больше не хотелось. Новогоднюю ночь она любила за ее таинственность, хрустальность, волшебство. Происходили какие-то чудеса, что-то искрилось, потрескивало, щелкало, кружилось, позвякивало, шуршало. И нельзя, невозможно было просто поесть и лечь спать. Это значит вспугнуть волшебство, не поверить в него, отвернуться и пренебречь. Пренебречь в тот момент, когда тебе в руки дают волшебную палочку или дудочку, чтобы ты смог, как Нильс увести из города всех крыс и тем самым освободить город, ну или самую себя.
