Я искренне не понимаю вас
Бог мёртв. Я был одним из тех, кто топтался на его могиле.
Но что же сейчас?
Лёгкое землетрясение, знаменует возродившееся божество, если его так можно назвать. Существует ли вообще божество, имеющее форму цилиндра и состоящее в основном из жира? Да и божественное на то и божественное, что обычный человек не может даже увидеть его.
Он способен лишь верить в его существование.
Я же чувствую, как он копает землю под ногами, да и мне как-то приходилось его трогать. Мерзость ещё та.
Подбородок вновь дёрнулся к символам, парящим сбоку.
«И почему я не удивлён?»
– Аа-аа, а жизнь ведь ещё та сука.
Кандалы. Они уже давно покрылись ржавчиной и больно натирают запястья, но тюремщицы ещё те садистки. Им бы не помешало проявить хотя бы проблеск фальшивого сострадания, которым обычно одаривают недовольных клиентов консультанты.
Ну мне даже такой чести не уделили после часа избиений.
Я бы не отказался поспать на тёплой постели или там поесть, что-то кроме воды с заплесневелым хлебом.
Весь рот кровоточит от него, будто бы лезвие лизал.
«Рацион как в старые добрые времена»
– Шевелись, Комефем!
Разъярённый толчок в спину, той кто иногда присоединялся к ежедневной проверки прочности металлических ботинок на моих костях.
– Оп-п-п-п. Чуть не упал.
«Ну я связан цепями, да и ещё чертовски красив несмотря на амбре из-за рта и вони источающее месяцами немытое тело, как тут удержаться? Прибавь длинные сальные волосы и неправильно сросшиеся после переломов кости. Не мужчина, а мечта»
Понимаю этих садисток. Я и сам не прочь переспать с собой, чем иногда и занимался, но им та нельзя. Я же всё-таки заключённый. Запретный плод, что только добавляет огонь в печь их и без того воспылавших чресл.
«Прямо-таки чувствую себя графом Монте-Кристо. Меня тоже выкинут в океан? Требую Фетум Крап. Как раз повидаю Альмадера. Давно не виделся с этим засранцем»
Обернулся. Прищурив глаза, успел отвыкнуть от света подземных ламп. Рот приоткрылся, тревожа засохшие губы, а после с грохотом захлопнул челюсть. Челюсть лишь недавно вкушавшую плоть.
Хотя, как недавно. Сколько я провёл в темнице?
Зрачки прыгнули вверх, подбадривая вспомнить выцарапанные ногтями цифры в темнице.
«Двести пятьдесят один. О боже. А такое чувство, что прошла вечность»
Лицо дамочки покрылось мурашками страха, что приятно порадовало.
«Что за тупая хлеборезка? Будь она хоть самой последней бабой на земле, у меня бы зубы даже не зачесались»
– Буу.
Приметив напряжение на лицах трёх сопровождающих, я развернулся, двигая культяпками в сторону места где приступит в силу приговор.
