«Ночные Ежи»
– Спокойной ночи, сын. – сказал папа, выходя из комнаты, погасив свет. На аквариуме продолжал мерцать ночник, излучая мягкий фиолетовый свет, который успокаивающе переливался на потолке и стенах. Мир погрузился в ночь.
– Спокойной ночи. – тихо пробормотал сын и закрыл глаза. Он знал, что сейчас начнутся самые увлекательные часы этого длинного, утомительного дня – сны.
Сны о приключениях и подвигах, о прекрасных мирах, где существуют магия и драконы. Там были герои и злодеи, настоящие друзья, которые всегда поддержат и помогут. В этом мире не существовало лжи или фальшивых улыбок.
Сын ещё слышал, как родители закончили свои дела и тихо переговаривались друг с другом о том, каким замечательным был сегодняшний день. Они снова похвалили сына за хорошие оценки в школе и успехи на тренировке. Он радовался тому, что родители им гордятся.
И вот настал сон…
Дверь распахнулась, и Ксандр вышел в большой зал таверны. Как всегда, здесь стоял шум и веселье. Летали тарелки, кружки, стулья… и даже люди. Что ж, в этом мире такое бывало не редко. Разгорячённые друзья спорили, соревнуясь в силе и ловкости, каждый, стараясь доказать, насколько стал сильнее со времени последней встречи.
В этом мире уже было утро.
Там был Панчо – балагур и весельчак, душа любой компании, но в то же время чрезвычайно сильный и проницательный маг. Он тренировал свои недавно выученные заклинания на ничего не подозревающем Петро…
– О, великие магические силы! – кричал он, размахивая пальцами перед лицом Петро. – Смотри и трепещи, смертный! – Взмах руками, и на голову Петро выливается ведро ледяной воды. – Страшнейшая магия называется «Охлаждикус-Путникус». Только придумал! Классно?
– Я тебя, глупый маг, сейчас сверну в три узла. И каждый будет матерно ругаться, что ты ему достался. – А это Петро – худой, словно тростинка, но невероятно выносливый парень, который мог в одиночку согнуть закалённый адамантовый прут. Для публики он играл роль слабака, но каждый раз удивлялся, когда на него налетали бандиты, желая отобрать деньги. Говорил он нарочито медленно, убаюкивая и притупляя внимание оппонентов своим голосом
В углу у окна, в тени от шторы, сидел наш лекарь. Мара всегда держалась на дистанции. Ее тихий голос обычно звучал ровно, без эмоций, как шелест страниц. Но в ее словах пряталась сила, способная, в один миг, спасти от гибели или стереть в порошок целое войско. Она была сильнейшей магиней жизни, которую я знал. При этом, одиночество ей казалось роднее любых союзов – такова была плата за ее магию.
