Я бы не хотел рассказать тебе сказку. Я бы вообще не хотел никому о том рассказывать, потому что история Большого Снега – это не байки про смешного старика в красном пальто и с упряжкой оленей. Она намного суровей, ведь нос у любого здесь красный не от мороза, а от бурбона. Только алкоголь позволяет пережить абсолютно белую, режущую глаз, пустоту вокруг. "Такая работа – твой потолок," – говорили мне все, когда я думал, что со своим сроком отсидки смогу найти работу лучше. Мне не удалось, поэтому теперь я работаю Надсмотрщиком Холма. Утрирую, конечно. Я ехал из Дублина, чтобы быть охранником, но не думал, что задача Полярной Организации Объединённых Наций, а нанимали меня именно они, будет такой неожиданной. Безусловно, Холм был важен. В этом куске Арктики, как мне объяснили, был важен каждый дюйм. Однако, необходимость моего присутствия тревожила меня. А ещё угнетало моё одиночество. На снегоходе, гружёном продуктами, водой и бурбоном меня привезли к маленькой станции. Точнее, к крохотному домику из одной комнаты и неотапливаемого коридора. Единственное окно выходило ровно на Холм. Он возвышался средь безукоризненной белизны и был совсем не большим. "Нестоящим обсуждения", – подумалось мне, увидев его впервые. О, как я заблуждался. Только его я и буду обсуждать с самим собой в ближайший месяц. Ровно столько должна длиться моя вахта, после чего этот же снегоход привезёт новые запасы и моего сменщика. Мне не выдали оружия, лишь сигнальный пистолет и батарейки для фонаря. Инструкции от водителя снегохода были ещё скуднее:
– "Ты это, запасы экономь, мало ли. И поосторожнее – медведи ходят. А если что случится, сразу давай сигнал. На холм сам не ходи, птиц тоже гоняй, не место им тут. Радио иногда ловит, но особо не жди. И туалет не везде, а за дальней стенкой, с этим строго."
Да что мне, человеку большую часть тюремного срока пробывшему в одиночной камере, какой-то месяц – думал я, глядя на удалявшуюся чёрную точку. До основной станции было четыре часа быстрой езды. Медленно я повернулся вокруг своей оси. Станция и Холм – два инородных предмета на много километров вокруг портящие идеально отполированый пейзаж. А ещё зудящая в затылке тишина. Ощущение, что тебя засунули в огромный кусок ваты, ограничили от окружающего мира, забинтовали, как небольшой, но неприятный нарыв. Глаза почти ослепли даже через тёмные очки, но сосульки на бровях и бороде своим мелодичным постукиванием напомнили, что тут без движения опасно, и я двинулся к домику по закатанной снегоходом тропке. В коридоре было теплее из-за отсутствия ветра, но выдох всё ещё сопровождался облачком пара. На стенах было развешено подобие альпинистского снаряжения, несколько ватных курток разного размера и фасона. На одной я даже опознал нашивку в виде российского флага. В углу стояло две железные миски для животных. Обе были пусты. С внутренней стороны дверь украшал огромный засов. Замочной скважины я так и не обнаружил – снаружи домик не запирался. Насвистывая, я перетащил все выгруженные со снегохода ящики внутрь коридора и медленно задвинул засов. Что ж.
