Глава 1: Данные без надежды
Воздух в кабинете был спёртым и тёплым, как выдох больного. За окном, заляпанным грязью и прошлогодними следами дождя, Москва тонула в странной, ненормальной для января серости. Не в привычной зимней морозной дымке, а в тяжёлом, влажном мареве, больше похожем на позднюю осень, затянувшуюся до безумия. Снег, выпавший в декабре жалкими грязными островками, давно растаял, обнажив чёрный асфальт и унылую промокшую землю скверов. На улице плюс пять. В январе. Опять.
Михаил Владимиров откинулся на спинку стула, уставившись в мерцающий экран. Пальцы сами собой сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Данные. Бесконечные колонки цифр, графики, взмывающие вверх красными скальпелями, карты аномалий, расползающиеся кровавыми пятнами. Спутниковые снимки Гренландии – белое поле, изъеденное чёрными, безобразно расширяющимися озёрами талой воды. Температурные кривые Арктики, бьющие все мыслимые рекорды. Диаграмма Килинга, та самая, что измеряет пульс умирающей планеты, – её линия устремилась вверх с такой безжалостной крутизной, что от одного взгляда сжималось горло. Концентрация CO2: 538 частей на миллион. Число, выжженное в сознании. Предупреждения, которые он рассылал годами, звучали теперь жалким лепетом перед лицом этой каменной реальности цифр.
Он потянулся к чашке с остывшим кофе, гуща на дне напоминала ил со дна пересохшего пруда. Глоток. Горько. Как и всё остальное. Цинизм был его бронёй, единственной защитой от бессилия. Он знал. Знание стало проклятием. Годы, потраченные на модели, расчёты, попытки докричаться. Годы, ушедшие в политические игры, корпоративные отчёты, приукрашивающие действительность, в равнодушные улыбки чиновников и коллег, считавших его паникёром. «Михаил, не драматизируйте. Технологии решат. Рынок отрегулирует. Адаптируемся». Адаптируемся. К чему? К медленному удушью? К кипящему океану? К миру, где январь пахнет гнилью и мокрым асфальтом?
Он подошёл к окну, распахнул форточку. В комнату ворвался запах Москвы – не зимней свежести, а смеси выхлопов, влажной пыли и чего-то ещё… едва уловимого, но навязчивого. Гари? Откуда? Юг? Кажется, уже и здесь, в центре, этот запах стал фоном. Город дышал тяжело, как астматик. Люди внизу спешили по своим делам, закутанные не в пуховики, а в демисезонные куртки. Кто-то кашлял. Респираторные инфекции. Ранний сезон. Из-за влажности и отсутствия морозов. Данные подтверждали и это. Всё было взаимосвязано. Гигантский механизм разрушения, запущенный давно, набирал обороты, а они, муравьи на его шестернях, суетились, строили планы, покупали кофе навынос.
