Вся история человеческого прогресса, начинающаяся с самого момента его зарождения и уходящая в далекое будущее, представляет собой огромного змея, свернувшегося кольцом, настолько огромного, что он не видит собственного хвоста и, думая, что ползет вперед, неустанно догоняет свой хвост, и наконец, когда-нибудь догнав, он от злости его поглотит.
Шел дождь. Проливной дождь. Зябко, сыро, промозгло. Казалось бы, сейчас не самое лучшее время сидеть на влажном от брызг дождя парапете высотного дома. Какой же дурак вместо медленного прихлебывания горячего чая в своем уютном современном жилище предпочтет сидеть на холодном и сыром бетоне под проливным дождем? Генри, мой Генри, неужели этот дурак и в самом деле ты? Нет, я уверен, тут дело в чем-то другом… Ах да, помнится, сегодня нам читали лекцию по истории мировых цивилизаций, 2020 год, кажется. И вот: 10 часов вечера, а Генри сидит на парапете, погруженный в думу, вспоминая живую речь лектора, которого сразу после лекции полицейский робот увез в участок за чрезмерно лестные высказывания в адрес правящего режима прошлого. Действительно, это же так сильно встревожит умы современной и инновационной молодёжи! «Что же такого плохого сказал лектор? Неужели его арестовали лишь за то, что он рассказывал нам про жизнь наших сограждан как самой счастливой и беспечной поры во всей истории человечества?» – размышлял потрясенный этим событием Генри, совсем не замечая, как по горбинке носа струей стекала вода, падающая с нависшей над парапетом бетонной консоли верхнего этажа. Вот по его лицу скользнул единственный в этой сине-зеленой туманной мгле луч яркого прожектора, то был башенный кран-робот, который без сна и покоя вздымает вверх серые, тусклые громады домов. «Еще одна громадина. В нижние этажи нашего дома уже никогда не проникнет солнечный свет, а в верхних, как всегда, располагаются богатые владельцы и совладельцы корпораций, а также их весьма приземленные семьи. Они же так любят смотреть на чернь свысока», – про себя говорил Генри, его зубы скрежетали от пробирающей до костей мерзлоты и сырости. – «Нам обещали абсолютное равенство, братство. Да черта с два! Равенство и братство просуществовало лишь несколько лет, пока крупные компании не стали объединяться в огромные корпорации, становясь трестами и монополиями, сжирающими все и давящими всех, кто с ними был не согласен, рассортировывая простеньких людишек на выполнение самой скудной и монотонной работенки. Так снова, как и в Средние века, вылезла чернь. А правительство? А правительство, осознав, что ничего не сможет предпринять под угрозой быть раздавленным, стало маленькой тявкой, способной лишь арестовывать до сажать простых лекторов, чье мнение расходится с мнением инновационного и современного общества. Черт!черт!черт! Фармакологические компании нам кажется обещали вечную жизнь без боли и страдания… А зачем тогда будут нужны лекарства? Нет, они не выроют сами себе могилу, ведь можно вырыть могилу нам… А зачем рыть? Последний писк моды – биокапсулы. И все останутся в плюсе: кто-то будет получать огромную прибыль, Земля избавиться от угрозы перенаселения, а люди… а люди будут иметь надежду, что если выпьют эту чудную таблетку, то навсегда избавятся от боли и страданий. Не нужно больниц, операционные необходимы лишь для имплементирования механических частей в человека при отсутствии соответствующих органов или конечностей, а для всего остального нужна таблетка, лишь одна капсула…» – в потоке своих мыслей Генри абсолютно забылся. Из своих мрачных и глубоких мыслей его пробудили не менее мрачные возгласы вышедших под проливной дождь бастующих людей, которые в связи со всеобщей роботизацией оказались без работы, многие даже без дома, корпорациям они были тоже не нужны. Как жаль, что они так и уйдут в сине-зеленую мглу, так и не дождавшись ответа, до следующего дня, ночи. И таких целые районы. Вот они: бедность, равенство и братство. Спустя три часа голоса стихли, и Генри снова погрузился в свои размышления: «Лектор нам рассказывал, что раньше у людей были дачи, загородные дома, огородики, хозяйства, где они хлопотали, это был тяжкий труд, но как жить без труда? Теперь ничего этого нет, города расползлись по земле, соединяя села, деревни, другие города и даже страны. Эти бетонные, стеклянные дома, выглядящие столь грациозно и воздушно по мнению современных архитекторов. Действительно, это так разве что в ясный солнечный день, а случится ли он? Неужели эта сине-зеленая мгла когда-нибудь нас отпустит? Он рассказывал, как раньше на кухоньках квартир собирались семьи, обсуждали что-то, в то время как на газу грелся чайник. А теперь вряд ли кого-то можно увидеть сидящего на кухне и рассказывающего семье разные истории. Сейчас члены семьи обыкновенно разбредаются по углам своего огромного бетонного жилища, погружаясь в социальные сети, теперь у них нет хлопот – все делает система умного дома. Человек воистину стал виртуальным: мы запутались в сетях, а маяком нам служат мерцающие огоньки роутера. Даже человеческие чувства стали виртуальными: виртуальная любовь, мнемонические сожаление, одобрение и восхищение. – Ох уж эти «лайки»! Мы медленно становимся роботами, нет мы ими уже стали, а началось это в этом далеком 2020 году. Есть ли все еще в этом современном информационном мире место для человека, маленькая, но живая ниша? Черт возьми, не знаю!”
