Голова гудела колокольным гулом, и, вдобавок, в ней крутился
какой-то старый напев песни из девяностых.
Я болезненно сморщилась, попыталась открыть глаза, но куда там. Сон
держал крепко.
В темной дреме плавали кляксы, иногда пробивались блики света.
Потом вдруг появился чей-то глаз. Потом второй. Оба моргнули. Раздался короткий
чих, после которого появился нос. Собачий.
Собачий?! Я пьяная?!
- Пьяная, Фрося, пьяная. И головой стукнутая. Затылком об
березу. Помнишь? Соображай.
Соображать в этом сне оказалось легко. В глазах вспыхнули
картинки, одна, вторая, третья.
Я увидела кафешку на Полевой, где мы появились с Надькой,
моей напарницей из супермаркета. У каждой по два бокала пива. Потом появился маленький
графинчик водки. Смена пустых бокалов на полные. Весело. А вот дальше пошла
муть. Вижу подругу, которую уводит мужик. Она хохочет, значит, добровольно пошла.
А я, как всегда, одна. Некрасивая, толстая, да и, наверное, уже старая. Скоро
сорок два годочка исполнится. Не
замужем, живу с отцом. Может, поэтому и стала пить в последние годы. Тоска.
- Эй, не отвлекайся. Вспоминай дальше, что было.
А дальше я увидела себя, бредущую по аллее. За спиной чьи-то
шаги, догоняющие. Оборачиваюсь. И получаю по носу. Из рук вырывают сумочку. Но
я – не я буду. Люблю настаивать на своем и убеждать в своей непоколебимой точке
зрения. Помню разворот своего могучего тела, взлет крепкого кулака. Эх, хороша
девка, да урод оказался не один. Его подельник набросился со спины, схватил за
волосы и… Хрясь.
Правильно сказала собачья голова. Об березу. С размаху,
крепко. Кажется, я даже услышала хруст в
своей черепушке… Или это воображение?
А ведь собачья морда мне кого-то напоминает. Точно, это же Стручок. Бедный Стручок, которого мы с соседкой отбили
от ворон. От трех злых ворон, клюющих собачонку в луже за гаражами. Я потом еще
его кормила. А через несколько месяцев, он исчез с нашего двора.
- Ты же Стручок? – Впервые заговорила я. В этом сне мой
крепкий грудной голос, которым хорошо распугивать злых собак и злых ворон, чем
я всегда гордилась, вдруг потерял басовитую авторитетность, и стал девчачьим. – Эй, а что с моим голосом?
Собачья морда вздохнула.
- Трансформация началась. И я не Стручок. Я Сфинкс
Четвертый, надеюсь, не последний. Вот, как видишь, застрял в этой шкуре.
Хорошо, хоть живой, и это благодаря
тебе. Помнишь тех ворон? Так это твари из клана фиолетовых гадов, теней
Египетской тьмы. А ты их как воробьев нестреляных разогнала. Сила, а не
женщина. Так, что, душа моя, благодарность тебе от меня. Кстати, «душа моя» –
это не фигура речи. Соображаешь? Кони ты двинула, ноги протянула.
