Ты учился на двойки, я – на программиста.
«Не выполнено домашнее задание».
Штампик, испуская красноватое свечение, отправился в большую коробку, коробка плавно въехала в ящик стола, а учитель (порядковый номер Шесть) вернул Архипу дневник. «Вашим родителям отправлено уведомление о неудовлетворительной оценке, – радостно сообщил дневник, выводя на экран sms-отчет. – Вечером вас ждет отключение от внешних сетей и блокировка кредитной карты «Карманная». Спасибо за пользование сервисом. Рандомное пожелание… – гаденыш задумался и выдал, когда стул уже подхватил Архипа под задницу и отнес на место: – Улыбайтесь, это всех раздражает».
– Ненавижу историю.
«Настало время охуительных историй», – система мигом сформировала случайную реплику и бегущей строкой вывела на лоб. Малуша прыснула и сунула под нос Архипу зеркальце. Синеватые буквы тот быстро прикрыл челкой и, подперев щеку рукой, накарябал ногтем на экране мобильного:
«Всем пиздец».
«Вы уверены, что хотите отправить сообщение, содержащее нецензурный элемент? Данное действие занесено в реестр запрещенных».
Архип фыркнул, Малуша прищурилась и, обняв его за шею, шепнула:
– Феклуше понравится, она у нас килобайтного ума девица. – Вместо бегущей строки на лбу появились тире и точки. Скорее всего, мысль не прошла встроенную цензуру.
– Зато папа сисадмин, – гоготнул Осип, и кадык его заходил ходуном.
Похожий на созревшую оспину, такую же гнилостную и сморщенную, Осип костлявыми пальцами сжал запястье Малуши. В 5D-кинотеатрах, где крутили старые-престарые фильмы тридцатых, разукрашенные чмудаки типа Осипа выскакивали с экрана и жрали мозги героев десертной ложкой.
Архип называл такие киношки провонявшими древностью, затхлыми и допереворотными, но Малушу в те места частенько таскал отец, любитель ретро.
– Утрись, Сиплый, насрать на папу, пусть он хоть ботом будет. У Феклуши сигнал всегда зеленый, понимаешь?
– Ага.
– И программы лицензионные.
– Шестой, – шепнул Осип, замолк и поднял руку. Рука, казалось, достанет до потолка и через решетки вентиляции схватит за лодыжку кого-нибудь мелкого с верхних этажей.
Номер Шесть, остановившийся у их парты, замешкался. Программа проверяла все сто с лишним вариантов возможных действий, но, наконец, процесс завершился, и Шестой обратил взор излишне зоркого глаза на Осипа. Второй глаз, обычный, буравил Малушу. И точки с тире на ее лбу, разумеется.
– Да? – равнодушно произнес Шестой, нажимая на кнопку в стене. Ящик учительского стола торжественно-медленно выкатился, открывая взорам железную коробку со штампами, и пополз между рядами.
