…В полумраке их старого, пропахшего сыростью дома каждый угол был ему ненавистен. Привалившись к стене, он смотрел в закопчённое окно. На улице стоял холодный март, но от печки шло приятное тепло. Он знал, что через пару дней всё должно измениться. Пропадёт город, смоет его грехи, как в Священном Писании сказано. Всё, что было здесь живым и дышало, умрёт, исчезнет. Ни зверей, ни птиц, ни травинки, ни пылинки не останется.
А вот ему бы задержаться здесь, сидеть, ждать, пока хлынут в город воды мщения. И воды эти скроют навечно ненавистный город, где все над ним издевались. Больше не будут дразнить его кривым уродцем, недоделанным калекой.
Его сердце стучало в унисон с гулом дождя за окном. Незаметно для себя он задремал, а когда встрепенулся от звука голосов, понял, что это Нина опять пришла в дом со своим любовником. Опять! Пока мать с мелкой мотается, решает вопросы о переезде…
Ему стало стыдно и противно. Нина, всегда такая красивая, уверенная и смелая, не замечала, как её жизнь медленно расползалась в трещинах. Сначала родила в девках, теперь вот связалась с женатым…
Пробка весело чпокнула, в бокале забулькало, а потом звонко звякнуло. Зашуршало, застукало. Нина смеялась, а её любовник принялся бахвалиться, что у него есть документы, способные изменить их жизнь.
– Ты ещё не поняла, глупая? Мы никуда не переезжаем! Всё отменят! Дом мне новый дадут! Может, и машину выделят. С водителем!
– А я? А мы с дочей?
– Да не оставлю я вас! Ты же знаешь, я для тебя что хочешь… Потом переедем в город! Главное, чтобы начали разработки…
– Ага, а жена? Когда ты с ней поговоришь?
– Ну, Нинуль, не гони, будет всё, будет… Дай родинку поцелую. Ну, ещё чуток обожди…
– Когда с женой поговоришь, тогда и целуй сколько влезет!
Нина сначала капризничала, потом принялась глупо хихикать, а её любовник всё рассказывал про важность своих исследований, попутно пытаясь забраться ей под юбку. Они не замечали, что за печью кто-то есть, но сидеть дальше в тишине было невыносимо.
«Ясно же, что они сейчас тут устроят…»
– Вообще-то я здесь, – наконец подал он голос. – И хватит ей рассказывать всякие небылицы. Мы завтра уезжаем, а ты иди к своей жене и детям.
С этими словами он, с трудом поднявшись, показался из-за печи.
– Тяпа, опять шпионишь! – взвизгнула Нина. – Иди во двор погуляй, не до тебя сейчас!
В этот момент любовник как раз наполнял её рюмку бордовой наливкой и нагло ухмылялся, мол, что ты мне сделаешь, сопливый. А он взял и рявкнул:
