ГЛАВА 1. СБОЙ
Дождь не утихал вторые сутки, превращая Ельшинск в размытую акварель, где краски неба, земли и бетона сползли в одну унылую, серо-бурую массу. В салоне такси – на этот раз серый «Логан» с потёртой до дыр обивкой и стойким запахом дешёвого освежителя «Сосновый лес», от которого першило в горле – было душно и влажно. Лев Корвин смотрел в запотевшее стекло, но видел не промокшие панельные кварталы, проступавшие сквозь стекающие струйки, а нечто иное, наложенное поверх реальности, будто проклятый фильтр.
Его пальцы сжали колени, впиваясь в ткань брюк. Мозг, как перегруженный сервер, захлёбывающийся данными, выдавал критические ошибки в виде чужих образов – сиюминутных, нерезких силуэтов, проступавших в размытых огнях фонарей и бликах на мокром асфальте. Он поймал себя на том, что бессознательно различает в этих бликах очертания глаз, ртов. Нет. Не лица. Тени. Эхо чего-то, чего не должно было быть здесь и сейчас, отголоски, застрявшие в складках восприятия. В груди что-то сжалось в тугой, болезненный комок, сердце забилось учащённо и громко. Он чувствовал, как холодный пот, невзирая на духоту, проступал на спине. Резкая, сверлящая боль зашевелилась в висках, на языке проступил знакомый, металлический привкус меди. Он сосредоточился на дыхании: вдох на четыре счета, задержка, выдох. Но выдох срывался. Реальность плыла, и единственным спасением был старый, доведённый до автоматизма, почти животный навык – анализ. Разобрать мир на детали, как часовой механизм.
Якорь. Нужен якорь.
Его взгляд, скользнув по салону, намертво сфокусировался на водителе. Мужчина лет пятидесяти, усталое, обрюзгшее лицо, потрёпанная куртка. Но новые, дорогие, явно брендовые кроссовки, белые, с синей полосой. Яркое противоречие. Лев мысленно оценил его: рост около ста восьмидесяти, вес за сотню. Логическая цепочка: мог украсть, получил в подарок, выиграл. Второе вероятнее… Племянник? Да, племянник. Мысли текли по накатанной, спасительной колее, вытесняя хаос.
Он закрыл глаза, делая вид, что дремлет, и прислушался к водителю. Тот что-то бурчал себе под нос, потом вдруг громко сказал:
– Подарок, понимаешь? Племянник из-за границы привёз. Говорит, дядь, это тебе. Ноги, мол, будут меньше уставать.
Лев не открывал глаз. Голос водителя, только что лениво-равнодушный, на слове «подарок» стал чуть выше, чуть нарочитее. Старая мышца в его сознании напряглась. «Врёт, – безошибочно определил Лев. – Но не по делу. Просто хочет выглядеть значительнее». Этот мелкий обман резко контрастировал с хаосом в его голове. Раньше он чуял ложь. Теперь он чуял дыры в самой реальности.
