Я зевнула и подперла голову лапой. Крестьяне в ужасе попятились, ощетинились вилами и самодельными копьями. Кто-то очень смелый бросил в меня горящий факел, но тот не долетел пяти аршинов и с шипением ухнулся в разделяющий нас ручей.
Разговор явно не клеился.
А время шло…
Наконец, ряды крестьян разомкнулись, и вперед не столько вышел, сколько был вытолкан тучный краснощекий мужичок.
Староста осенил себя божественным знаком, поклонился и указал на привязанную к повозке девушку.
– В-вот, пы-пы-прими в же-жертву.
Я тихо рыкнула, выпустила из носа две тонкие струйки дыма и ткнула когтем в пустой мешок.
Староста мгновенно побледнел, утер платочком пот со лба.
– Ды-дык бедные м-мы. Н-нетути у н-нас зы-золота. В-вона! – Он снова указал на пленницу. – С-самую приг-гожую ды-девку в-выбрали. З-забирай!
Жертва, до того просто дрожавшая, разразилась горькими рыданиями.
Я вздохнула. Тени упорно тянулись на восток, накрывая собой выгоревшую за лето траву, камни, людей… Так можно и до ночи под этой скалой просидеть. А есть-то страх как хочется. Скоро, и правда, на человечину перейду.
– Н-нет з-золота, говорю! – Староста состроил подобие суровой мины. – Б-бери, что д-дают!
Нет, значит? Я прочистила горло и плюнула в растущий рядом со скалой терновник. Куст вспыхнул, точно хворостина. Крестьяне чудесным образом отдалились еще на две сажени.
– Н-ну так и знай! – Староста осмелился показать мне кулак. – С-само виновато, м-мерзкое страховидло!
Я прищурилась – и толстяк сразу же юркнул за спины односельчан, уже оттуда добавив пару нелестных отзывов обо всём моем семействе. Ответить я и не подумала, было бы с кем препираться.
Среди крестьян снова произошло шевеление, и к ручью приблизились двое мужчин. Один – седой и при мече, второй – совсем молоденький черноволосый курчавый парень с потрепанной книгой под мышкой. Оба умытые, причесанные, без заплат на рукавах, сразу видно, не из сельских.
– Храни тебя Светлый, о, небесный господин, – поклонился юнец.
Старший маг тут же отвесил парню подзатыльник и прошипел:
– Разуй глаза, это же самка.
– Прошу прощения, о, великолепнейшая. – Юнец припал к земле. – Не снизойдешь ли ты до разговора с убогими и недостойными твоего внимания людьми?
Я окатила колдунов облаком дыма. Вот, значит, на что ушли мои денежки. Наверняка, и девку притащить они придумали.
– Обратись, небесная. Поговорим по-хорошему, – предложил седой.
Я фыркнула. Вот еще! Не стану я обращаться. Чтобы они меня тут же и сцапали? Живодеры.
– Не будет она вас слушать! – выкрикнул из толпы староста. – Убивайте уже!
