«Мое дыхание в человеке – не навсегда. Он всего лишь плоть, и пусть срок его жизни будет сто двадцать лет»
Бытие, 6:3
Я был непосредственным участником тех странных и мрачных событий, о которых все еще продолжают ходить самые фантастические слухи. Впрочем, они не имеют никакой связи с реальностью, поскольку информация о происшедшем была строжайшим образом засекречена. Неизбежные «утечки», которые, собственно, и послужили источником и основанием для шумихи в газетах, в интернете и на ТВ, по большей части плод фантазии, а крупицы правды слишком мизерны и недостаточны, чтобы составить подлинную картину. Обнародуя эти записки, я нарушаю взятый на себя обет молчания, ибо история эта имеет исключительную важность для всего человечества. И рассказать о ней – мой прямой долг. Сознание того, что кто-нибудь из читателей сочтет вышесказанное всего лишь банальным литературным приемом, а саму историю – плодом больного воображения, нисколько не огорчает меня. Куда важнее, что мир узнает еще об одном, но уже неопровержимом доказательстве существования Бога, доказательстве, которого в течение многих веков тщетно взыскует утратившее ориентиры человечество.
***
Для начала позвольте представиться – Константин Кравцов или просто Костя. Вам мое имя, конечно, ничего не говорит. Зато я работал с Ильей Львовичем Хаскиным. А его теперь знают все. Да, это тот самый знаменитый Хаскин, который, как писали в газетах, сумел подобрать ключик к тайнам Творца. Но о самом этом ключике (отнюдь не золотом) широкой публике ничего не известно. И вот настала пора рассказать об этом хотя бы кое-что.
Тут самое время объясниться. Я совсем не писатель, и свои записки начал совершенно случайно. Записать эту историю меня надоумил, а, вернее, уговорил мой приятель Паша. Собственно, тогда и самой истории еще не было, а была лишь неподтвержденная гипотеза, которую Хаскин мне изложил. А я в общих чертах пересказал ее Паше.
Паша страстный любитель детективов, мистики и прочей фантастики, и большой специалист по современной литературе. Так вот он сказал, что если я запишу эту историю, то успех обеспечен. Такую книгу с руками оторвут, даже если никто в реальность этой теории не поверит. Вот он, Паша, например, не верит, но звучит захватывающе. А, значит, тут тебе и гонорары от издательств, и почти неизбежный договор с Голливудом на право экранизации («Тут главное не продешевить!» – предупреждал Паша).
Я вначале только смеялся и объяснял ему, что все мои самостоятельные тексты за всю жизнь можно свободно уместить в тонкой школьной тетрадке, в которой они и хранятся моей мамой. Поскольку это мои письма к ней, написанные в разные периоды моей жизни. Литературной ценности они не представляют, ибо сводятся к констатации, что «у меня все в порядке» и просьбам «привезти клубнички» (пионерский лагерь), «шахматы» (санаторий для детей, больных полиомиелитом) или «немного деньжат» (многочисленные, но краткие периоды самостоятельной жизни).
