Если уж нарушать закон – то так, чтобы прибыль от этого перекрывала любые неудобства. Так считал Амори, пятнадцатый граф Глейд.
Контрабанда из Бездны идеально подходила под этот критерий. И нарушение закона нешуточное, и цена за это тоже. Если на них наткнется патруль в Бездне – казнь на месте, узнают о вылазках или поймают на сбыте артефактов – казнь после суда.
Одна только чёрная трава чего стоит, да и артефакты валяются если не прямо под ногами (предыдущие безднопроходцы много чего повыносили), то все еще есть чем поживиться даже на верхнем слое, намертво слипшемся с материальной реальностью.
Черное солнце жгло спину, фильтр в прозрачной, закрывающей лицо маске пора было менять. Глейд остановился, сделал знак своим людям, и кто-то со счастливым стоном уронил на серую землю мешок, полный странного вида костей и черепушек не существовавших никогда в реальности, нематериальных животных. Ибо Бездна, как известно – совокупность всех разумов людских и всего, что когда-либо существовало и было отмечено в памяти хотя бы одного человека. И все, созданное воображением, – тоже. Самые прекрасные грёзы и самые страшные кошмары тоже здесь.
Можно еще водить сюда туристов. Если получится найти таких отчаянных. Тоже неплохой приработок и достаточно безопасный, учитывая, кто охраняет их маленький отряд. Небесный Всадник. Или жалкая пародия на него. Сидит в отдалении от всех, трясет недоразвитыми крылышками. Его поводырь носится вокруг, кудахчет, как наседка, пытается добиться ответа.
Оборачивается, смотрит на Глейда с укоризной:
– Ему надо чаще отдыхать, чаще бывать в тварном мире. Пожалуйста, не будем углубляться в разлом в этот раз.
Глейд только хмыкнул, наблюдая, как его люди меняют фильтры масок.
Глейда, потомка благородного рода, не единожды отмеченного магами, учили относиться к Бездне с уважением. Он и относился, а как иначе? Бездна кормит его теперь. А маги, собравшиеся в Ордена, не хотят, чтобы даже крошки из их кормушки попадали на чужие столы. Способности к магии у Глейда были, но не настолько серьезные, чтобы ордена заинтересовались им. Пришлось выкручиваться самому.
И когда почти тридцать лет назад судьба свела его с юным наивным жрецом-расстригой, отцом Лейнардом, и его необычным подопечным, он ухватился за свой шанс. И ни разу не пожалел, даже несмотря на то, что теперь по коридорам его особняка бродило это двухметровое чудовище, издалека казавшееся горбатым. Крылья его – слабые, неразвитые – не росли толком, и прятать, как другие Небесные Всадники, он их не умел.
