У Игорька в детстве тельце было короткое, ножки длинные, тонкие, похожие на веревочки, хоть узелком завязывай. Головка – маленькая, вихрастая, заросшая темным жестким волосом – сидела сразу на плечиках, без шеи будто. Вид у него был и без того жалкий, а начинал хныкать – совсем смотреть на него без слез невозможно.
Родные, бабушки, дедушки могут начать рассказывать, что я виновата, но обвинять в чем-то мать, как мне кажется, надо очень осторожно… Мать в детстве ребенка – как политик во время кризиса: идет на непопулярные меры, рискует, действует жестко, но иногда нельзя иначе. Подумайте, зачем матери все это, если не затем, что она любит свое дитя и готова на все ради него?
Не осуждайте меня. Я как лучше хотела, пусть не вышло, но я пыталась… Тем более Игорь быстро восстановился, все забыл и снова заулыбался. Ну, через полгодика… И больше об отце не спрашивал никогда. Даже с соседской девочкой не обсуждал, а у них с Кристинкой тогда ни одной тайны друг от друга не было, не то что со мной. Но я у нее спрашивала – нет, она не помнила разговоров про Николая Евгеньевича, то есть про Колю, ни одного.
Хотя, знаете, я тоже по нему скучала, думала, вспоминала. Смешно, конечно, и глупо, у нас же не было ни отношений, ни близости… К сожалению. Потому что Николай Евгеньевич был хороший и, думаю, я его все-таки любила.
Один раз только Игорек вспомнил Колю, когда мы жили на 206-м километре. Только-только уехали подальше от Ядра, от бетонки… Если вы не знаете, это то, что раньше называли Москвой, – муравейники многоэтажек прямо рядом с энергоблоками в центре столицы… Теперь настоящий город на периферии, начинается с 20-го, самого престижного, километра, где у всех свои дома, и вот и у нас крошечный домик появился…
Сын проговорился, ну на эмоциях вырвалось у него, из самой глубины, как говорится, детской памяти… Вспомнил тот самый случай, когда он притащил домой водяной пистолет. Как мы в детстве называли их, «сикалки». Китайские такие, из разноцветной прозрачной пластмассы, красные, зеленые, желтые – сплошь ядовитые оттенки! И запах от них резиново-пластиковый.
Утро субботы, запусков нет, небо чистое. Я стояла у окна с чашкой кофе. И вдруг хлестнуло по тапочке, даже не поняла, что это. Оборачиваюсь и вижу Игорька, его хитрую мордаху, и снова что-то по ноге хлещет.
– Гошка! Ты чего делаешь! – крикнула.
