Пролог: Решение Принцессы Глубин
Мир Лиры был соткан из синего полумрака, безмолвия и вечного течения. Он простирался от сверкающих шпилей дворца в Акварисе до бездонных, холодных впадин, где свет солнца не проникал вовсе. Здесь, среди мерцающих коралловых садов и изумрудных водорослевых лесов, жизнь текла по древним, нерушимым законам, высеченным в самой толще воды. И главный из этих законов гласил: *нет ничего более опасного и запретного, чем мир наверху, мир воздуха, мир людей.*
Русалки Аквариса знали это с рождения. Им рассказывали истории о коварстве двуногих, о безжалостности их острых гарпунов, о боли, что они причиняли морю и его обитателям. Страх перед поверхностью был в их крови, в самой чешуе их хвостов. Они были Дочерьми Глубин, и их судьба – жить и умереть в царстве воды.
Но Лира, принцесса Аквариса, никогда не ощущала этого страха так остро, как другие. С самого детства ее сердце томилось под тяжестью родных вод, а взгляд невольно скользил вверх, туда, где сквозь толщу синевы пробивался призрачный, манящий свет. Этот свет был для нее не символом опасности, а обещанием чего-то неведомого, яркого и… свободного.
Она часами могла неподвижно висеть в толще воды, наблюдая за игрой света на поверхности, прислушиваясь к еле слышному шуму, который просачивался сверху – странному, не похожему на привычное безмолвие глубин. Она находила обломки кораблей, затонувшие предметы людей – грубые, странные, но наполненные тайной их мира. Каждая такая находка разжигала ее любопытство, превращая тихую тоску в неутолимую жажду.
Ее мать, Королева, говорила о долге, о чести и о безопасности народа. Ее отец, Король, напоминал о древнем проклятии, связывающем два мира и запрещающем любое сближение. Но Лира чувствовала, что ее душа не принадлежит только Акварису. Часть ее стремилась к этому призрачному свету, к неизвестным звукам, к жизни, которая, казалось, была наполнена иным дыханием.
Шепот запретных легенд становился все громче. Истории о русалках, которые обретали ноги, чтобы выйти на сушу. Истории, которые всегда заканчивались трагедией или потерей чего-то бесценного. Все знали: такая трансформация требует ужасной жертвы.
Но для Лиры цена перестала иметь значение перед лицом всепоглощающего желания. Желания узнать, что таится за завесой воды. Желания почувствовать на своей коже не солоноватую ласку привычного течения, а что-то совершенно иное. Желания найти свое место в мире, где она не чувствовала себя чужой.
Решение созрело в ее сердце, как жемчужина в раковине – медленно, болезненно, но необратимо. Она нарушит закон. Она заплатит любую цену. Она выйдет на берег.
