Ведущий редактор: отсутствует.
*В книге переданы оригинальные тексты с сохранением авторской
подачи, орфографии, пунктуации и оригинального шрифта.
Технический редактор: отсутствует.
*По той же причине.
Корректор: отсутствует.
*По той же причине.
Верстка: отсутствует.
*Сохранена подача из оригинального дневника автора.
Иллюстрации: выполнены руками автора текстов.
*При помощи простого графитного карандаша.
Воспроизведены в печатном издании путем копирования.
Любое использование материала данной книги, полностью
или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
Вопросы по исключительным правам, а также прочие вопросы
и предложения просьба присылать на siomvaltos@mail.ru
КРАСНОЯРСК, 2025
14 день Артемидеона 1806 года
Завтра неизбежно будет сражение. Я сам видел грамоту стратега, в которой сказано, что если до середины Артемидеона Фоантская армия северян не будет разбита, то вступит в силу приказ сворачивать поход и идти на зимние квартиры. Хорошо бы еще и успеть сразу погрузиться на корабли до столицы, но одна мысль о том, что придется волочиться за четыре моря заворачивает кишки в узел и провоцирует рвотные позывы. Пускай. Лучше вывернуться наизнанку в море, чем оставаться зимовать в северных лесах в нашем положении. С проливов тревожные новости: есть вероятность, что с обеих сторон в нас полетит что-нибудь острое или горящее. Это не добавляет настроения. В такой войне в целом тяжело с настроением. То, что мы зашли так глубоко, потеряли большую часть армад с механизмами, снаряжением и провизией… и вовсе ставит наше положение на грань отчаянного. Я задумывался об этом, когда отправлялся в университет Ареса, когда впервые убил пленного на тренировочной арене, когда впервые прошелся по ковру из тел аксулафких мятежников, добрая сотня из которых на нашем с Валеосом счету. Я много думал в тот вечер, но тогда эти мысли были где-то далеко, как будто из другой далекой жизни. И вот, прошло каких-то четыре года и эти мысли уже ничем не выбить из головы. Мне невыносимо страшно. За жизнь друга, соратников, близких, но в основном, признаться, за свою собственную. И еще более погано внутри от ощущения, что моя жизнь, которая, если и не завтра то, вероятнее всего, в ближайшие декады превратится в пару строчек в императорском архиве, прожита без толку. А может и вовсе с отрицательной пользой. Хочется разорвать кожу на скулах и немного повыть на уходящую луну. Но лицо мое даже наедине с собой источает только спокойное безразличие. За мной мои воины. Если они увидят страх в моих глазах… Стратег любит поговорить по душам, мне легче после разговоров с ним, но и с ним я поделиться не могу: увидит слабину – передумает и снимет с командования. Не думаю, что ради меня он отступит от инструкций, а эту часть инструкции я хорошо помню. Диметрий зальет сарказмом вместо серьезного разговора. Другие командующие? Никому из них я не доверяю настолько… Да и нет желания выслушивать их ответное пьяное нытье. Остается только достать пустой походный журнал, нарисовать в нем луну и прокричаться буквами. А потом сжечь. Да, обязательно нужно сжечь. Представляю как северяне вечером у костра читали бы эти вопли из трофейного журнала и смеялись в голос фантазируя, что мы напуганы их архаичным макияжем. Обязательно сжечь!
