«Сотрудник, допустивший халатность при работе с существом, наделенным магией и практикующим ее без лицензии Ведомства магии, то есть самовольно, подлежит увольнению из Карательной инспекции без права занятия любых должностей на государственной службе Амбростена в течение десяти лет.
В случае сокрытия правонарушения, совершенного вышеуказанным существом, сотрудник Инспекции считается соучастником преступления и подлежит суду на общих основаниях.
Служащие обязаны проходить ежегодные курсы по психологической подготовке, а также в обязательном порядке подтверждать знание законодательства Амбростена в области особых способностей, их регулирования и защиты населения от магии не реже одного раза в три года».
Из внутренней должностной инструкции Карательной инспекции Ведомства магии. Редакция вторая, дополненная.
Я, как обычно, не слушала распинавшегося Эмиля ишт Лотеску, первого заместителя главы Карательной инспекции Ведомства магии, моего главного начальника, а рассматривала книги в шкафах. Фолиантов там было великое множество, все редкие, по магии, их простым государственным служащим не выдадут. Да что там служащим — закрытые фонды многих ведомств тоже не могли ими похвастаться. Помню, какое впечатление они произвели в первый раз! Лотеску наверняка подумал: место ей, то есть мне, не в Карательной инспекции, а в библиотеке. Он скептически отнесся к полненькой брюнетке в сером безликом платье с белым воротничком-стоечкой — форменной одежде с прошлой работы. Разительный контраст с ухоженной шатенкой, тогдашним секретарем Лотеску. От нее веяло респектабельностью, успехом, когда как от меня — бедностью и долгами.
Фолианты действительно чудесные — в богатых кожаных и костяных переплетах, на зачарованной от выцветания, воздействия воды, огня и насекомых бумаге. Трогать ее одно удовольствие! Шершавая, живо отзывающаяся на прикосновения и всегда теплая. Вряд ли когда-то смогу купить подобную роскошь, довольствовалась обычной продукцией, щедро поставляемой королевскими типографиями.
И кабинет шикарный. Дорого бы отдала, чтобы посидеть в кожаном кресле, но приходилось ютиться на стуле, благоговейно взирая на антикварные шкафы.
Провести бы пальцем по корешкам… Эх! Оставалось только втайне гордиться, что сама обладаю подобным сокровищем. Иначе откуда бы знала, какая на ощупь старинная бумага. Лотеску фолианты никому не дает, читает сам. Ничего, на моей съемной квартирке живет собственный том с имперской печатью, как положено, в специальном футляре, призванном защитить от солнца.
