Пустыня дышала холодом.
Днём здесь можно было сварить яйцо на капоте «Хамви», но сейчас, в три часа ночи, температура упала до пяти градусов по Цельсию, и Джеймс Харрингтон чувствовал это каждой клеткой своего тела, несмотря на утеплённую куртку и термобельё. Тридцать два года в армии научили его многому, но не приучили к резким перепадам температур. Невада оставалась Невадой – место, где природа словно издевалась над человеком.
Он стоял на наблюдательной вышке командного пункта полигона «Эгида-7», в сорока милях к северо-востоку от базы Неллис. Вокруг – ничего, только чёрные силуэты далёких гор на фоне звёздного неба и несколько прожекторов, освещавших периметр. Под ногами – двадцать метров стали и бетона, четыре этажа подземных коммуникаций, серверных залов, командных центров. Верхушка айсберга.
«Эгида» была его детищем. Три года жизни, похороненных в секретных документах, бессонных ночах и бесконечных совещаниях с людьми из Пентагона, которые хотели результатов, но не желали понимать, как они достигаются. Официально – система противоракетной обороны нового поколения. Что-то вроде улучшенного «Пэтриота», только с применением технологий искусственного интеллекта для отслеживания и перехвата целей. Неофициально… ну, об этом знал только он и ещё человек пятнадцать. Включая тех, кого он предпочитал не упоминать даже мысленно.
Харрингтон достал из кармана пачку «Мальборо» и закурил. Вредная привычка, от которой он пытался избавиться последние двадцать лет. Сара каждый раз морщилась, когда чувствовала запах табака, и демонстративно открывала окна. Эмили – та просто качала головой и уходила к себе, всем своим видом показывая, что отец безнадёжен.
Мысль о семье вызвала привычное чувство вины. Месяц назад он был дома – первый отпуск за полтора года. Четыре дня, три из которых испорчены.
Дым сигареты смешался с морозным воздухом, и Харрингтон вспомнил тот вечер. Эмили приехала на выходные из Стэнфорда – первокурсница, гордость семьи. По крайней мере, так говорила Сара. Сам он не был уверен, что именно должен чувствовать. Девятнадцать лет её жизни он провёл либо в командировках, либо на совещаниях, либо на полигонах. Когда она научилась ходить – он был в Боснии. Когда пошла в школу – Афганистан. Выпускной – очередные учения на Гуаме. Он присылал открытки, звонил по видеосвязи, привозил сувениры из каждой поездки. Но этого было недостаточно.
– Папа, ты вообще понимаешь, что делаешь? – спросила она тогда за ужином.
Сара готовила лазанью – его любимую. На столе стояли свечи, бутылка хорошего кьянти. Идеальная картинка семейного воссоединения. И всё рухнуло в одну секунду.
