Глава первая. Предсказание.
Когда живёшь в детском доме, то тебе невольно хочется верить в чудо, и не только в новогоднюю ночь, а постоянно. Когда по – сумасшедшему бьёт в глаза летнее солнце – хочется верить, что скоро случится чудо, когда скорчившиеся осенние листья медленно, словно вытягивая по ниточке душу, кружась, ложатся на мокрый асфальт – хочется верить в чудо. Когда подвыпивший Дед Мороз, зарабатывая свои несколько тысяч, вышагивает по праздничной улице с мешком подарков – тоже хочется верить в чудо, даже если тебе уже стукнуло тринадцать, а то и четырнадцать лет.
Даше тоже хотелось в чудо верить, но не просто верить тупо, а знать – чудо обязательно случится. Открывать утром глаза, осознавая, что жизнь пронесётся не напрасно; пусть не сегодня, не сейчас, но когда-то, когда-то всё будет хорошо. А вечером, зарываясь в одеяло, погружаться в тот мир, далёкий и такой близкий в это мгновение, где уже это чудо точно есть. И так всем сердцем веря в это, Даша разделила своё земное пребывание на две жизни: ту, в которой она ждёт свершения чего-то необыкновенного, счастливого, и ту, где, расплываясь в лёгком ночном тумане, она уже живёт в этом чудесном перевоплощении.
– Эй, Дашка, постой на вахте!
Хрупкий, словно хрустальный мир мечты в очередной раз резко разбился, звонко и переливисто рассыпаясь блестящими осколками на заснеженном асфальте.
Даша с мучительным сожалением подняла глаза на вечно насмешливого, размалёванного веснушками Сашку, который как филин восседал на краю веранды, вертя головой во все стороны:
– Чего тебе?
– Постой, говорю, покарауль, чтоб воспиталка не застукала. Курить хочется.
– Быстрей только, – согласилась Даша, – а то и мне влетит.
– Подумаешь «влетит», – передразнил её Сашка, вмиг спрыгнув с веранды и отряхнув прилипший снег, – лучше уж пусть влетит, чем все твою ерундистику перечитают.
– Дурак! – Даша презрительно отвернулась и прислонилась к углу веранды.
Заветная бледно-зелёная тетрадка, хранившаяся у Даши в тумбочке под грудой учебников и старых журналов, была тайной, мечтой, осколком того огромного чудесного мира, который где-то витал, существовал, но никак не мог спуститься именно сюда. А этот, лишённый всех лучших извилин мозга Сашка, как-то пронюхал про неё, стащил и даже сумел отксерить. Как это всё у него получалось – для Даши было загадкой, только сейчас во избежание разглашения её тайны, она должна была следить, чтобы Сашку с его дружками не застукали с сигаретой.
Правда, саму тетрадку Сашка сразу Даше отдал, чем её всё-таки удивил. Да и, если сказать честно, не собирался Сашка никому ничего показывать, так для соблюдения правил жанра только посмеивался да грозился. А если задуматься и Сашке глубже в душу заглянуть, то ему стихи Дашины даже понравились, только в этом он, конечно, ни под какими пытками не признается. И чтобы ни малейшего намёка на такие выводы не было, вот Сашка и подтрунивал над ней, дабы все подозрения в розовой сопливости от себя отвести. А отксеренные страницы хранил под матрасом в конверте с надписью «компромат», а то мало ли кто что подумает…