Когда я был маленьким, мама много рассказывала о зеленых деревьях, на которых росли пушистые, как мех, листья. Раз в цикл деревья цвели, покрываясь пестрыми бутонами, а позже на коричневых ветках созревали плоды слаще зефира. Спелые фрукты сотнями падали в мягкую траву. Деревья не боялись света, любили воду и щедро делились сладостями.
Но на нашем острове нет деревьев. И травы здесь нет. Наш остров сделан из железа.
– Ты снова грустишь, – заворчала Ари-Ару, подняв хвост трубой: – Нытик.
У Ари-Ару красные глаза и белая шерсть. Ари-Ару очень подвижная и верткая, словно бездействие причиняло ей боль.
– Бум-Гум опять отобрал еду? Держи.
В моей лапе появилась коричневая зефирка.
– Спасибо, – буркнул я и сунул сладость в рот.
– Ешь и пошли в нору. Скоро рассвет.
– Угмум, – согласился я, жуя зефир. Рассвет на самом деле был не скоро, но Ари-Ару панически боялась лучей. Даже больше, чем остальные гремлины.
– Быстрей, быстрей, – она заходила кругами. – Небо уже фиолетовое!
– Совсем не фиолетовое. До рассвета еще долго.
– Пошли! Ну пошли.
– Хочешь – иди, раз так боишься. А я еще посижу.
– Я?! Боюсь?! – мех Ари-Ару встал дыбом. – Я ничего не боюсь!
Она села рядом и укуталась в хвост. Несмотря на ее внешнее сердитое спокойствие, я чувствовал ее страх. Ари-Ару сидела как на иголках. Я так не мог.
– Ладно, идем.
– Ха! Сам трусишка, – она сделала вид, что нехотя поднимается: – Кто первый до норы! – Ари-Ару умчалась к люку, шустро перебирая лапами. Я еле поспевал за ней. Глупое соревнование – мне никогда ее не догнать. Ари-Ару очень сильная.
Я запыхался и покрылся пеной после изнурительного бега по металлическим платформам, когда мы наконец добрались до входа в нору. Ари-Ару лихорадочно крутилась вокруг тяжелого железного люка, пытаясь его сдвинуть.
– Закрыто! – пропищала она, округлив глаза: – Закрыто!
Я попробовал поднять крышку за железную ручку. Крепкая сталь даже не скрипнула. Неудивительно – вход в нору открывался только изнутри. Ари-Ару начала громко ругаться на глупых гремлинов, подозревая всех подряд, словно нас заперли намеренно.
– Странно, зачем люк закрыли так рано? Ведь мы сгорим, когда наступит рассвет, – подумал я вслух.
Ари-Ару прижала уши и поджала губы, словно собралась зареветь. Потом схватила меня в охапку, прижала к себе и сказала:
– Все в порядке, Лак-Лик, не плачь, все будет хорошо.
– Ладно, – согласился я, хотя на самом деле не собирался плакать. А вот Ари-Ару уже хныкала.