(Обнаружен в пепле сожженного архива)
**Страница 1**
Они говорили, что истории бессмертны.
Ложь.
Я видел, как умирают книги.
Как чернила выцветают, страницы крошатся, переплеты раскрываются в последнем вздохе.
Но есть те, что не хотят уходить.
Те, что цепляются за читателя когтями.
Те, что шепчут по ночам.
Как эта.
**Страница 2**
Если ты читаешь эти строки – я уже нашел тебя.
Мое имя не важно (хотя когда-то меня звали Элиасом).
Мой грех – очевиден (все писатели – убийцы, просто одни прячут тела лучше).
Но есть один секрет, который заставит тебя дочитать до конца:
***Ты – следующая жертва.***
**Страница 3**
Не веришь?
Закрой книгу.
Попробуй.
Видишь? Не получается.
Потому что это не ты читаешь историю.
Это она читает тебя.
И ей очень нравится твой страх.
**Страница 4**
(Последняя запись на обгоревшем краю)
“Прости.
Я не думал, что оно оживет.
Я не думал, что оно выберет тебя.
Но если ты это читаешь —
беги.
Пока не стало…”
(Остальное съедено огнем)
Кости, заговорившие во тьме
Город Лиморх никогда не видел солнца. Его улицы тонули в вечных сумерках, словно сама тьма прилипла ккамням, пропитала стены домов и вползла в легкие тех, кто осмеливался здесь дышать.
Я шел по Переулку Отрезанных Языков, и мои сапоги скрипели не по снегу – по костям. Мелким, словноптичьим. Но птиц в Лиморхе не было. Последнюю съели тринадцать лет назад, и с тех пор даже вороны избегалиэтих мест.
Меня зовут Элиас Вейл, и я собираюсь умереть.
Не сегодня. Не завтра. Но скоро.
Это не предчувствие – это договор.
Я остановился у двери таверны “Последний вздох”, где висела табличка с выцветшими буквами: “Вход – двемонеты. Выход – по желанию Хозяина”.
Внутри пахло забродившей кровью и ладаном. За стойкой стояло *нечто* в плаще из человеческой кожи – точнее, то, что когда-то было кожей, пока не начало шевелиться и шептать.
– Вейл, – проскрипело Оно. – Ты опять за долгами?
Я швырнул на стойку мешок.
– За молчанием.
Мешок дернулся. Изнутри послышался стук – будто крошечные кулачки били по ткани.
Хозяин рассмеялся. Его смех звучал как ломающиеся ребра.
– Опять эти твои… “ангелы”?
Я не ответил. В мешке было семь высохших сердец. Каждое – бывшая душа. Каждое – мой грех.
– Они просыпаются, – прошептал я.
Хозяин наклонился, и его рот – вернее, дыра, где когда-то был рот – разорвалась в ухмылке.
– Ну конечно. Ведь ты же *слышишь* их, да?
Я слышал.
Они звали меня по имени.
Где-то за стеной что-то упало.
Не упало – *приземлилось*.
Хозяин резко выпрямился. Его плащ зашелся волнами, и на мгновение я увидел, как под тканью *шевелятся* сотни ртов.
