Неважно, как сильно я буду пытаться, мне уже никак не вспомнить, чем меня привлекла эта самка. У неё действительно хорошая задница и стройные ноги. Вероятно, я перебрал в том баре у обочины, где она приносила мне пиво, и дал слабину. А может, просто давно не спаривался. Обнаружив себя наутро в её кровати, я глядел на то, как она второпях одевается, и меня заставил нервничать тот факт, что она действительно слишком молода. На вид ей немногим больше двадцати. Хотя для меня любая дама, даже самого почтенного возраста, будет слишком молода. Моя болезнь – ликантропия – замедляет процесс старения, но даже будь я обычным человеком я не выгляжу как тот, с кем захочет спать такая девушка.
Она собирается второпях. Она что-то рассказывает. Ей нужно отвести брата сестры в школу. Что-то о том, что друг у друга остались одни они. Что-то о том, что других родственников нет. Я не слушаю. Мне всё равно.
Перед уходом она улыбается. Целует меня.
Несмотря на то что ночью нам было хорошо, с первыми лучами солнца на меня начало накатывать стыдливое чувство, становящееся с каждой минутой сильнее. Оставшись в её небольшой квартире в одиночестве, я принялся оглядываться в поисках причин, которые могли бы подсказать мне, почему такая молодая, чуть ли не насильно затаскивает в кровать мужика вдвое старше её. Как она думает, вдвое старше.
В квартире ничего лишнего. Старая мебель, одежда, детские книги. Поэтому она и не боится оставить в ней незнакомца – брать попросту нечего. Задержавшись на несколько секунд у фото с оборванным краем на холодильнике, я проигнорировал бегущий по спине холодок и, одевшись, вышел на улицу. На фото она и, наверное, тот самый племянник. Они очень похожи.
Оказавшись под палящими лучами южного солнца, я огляделся в поисках своего байка, которого нигде не было. Я приехал в бар на нём, а вот как очутился здесь не помнил.
Какие-то молодчики в спортивных костюмах подваливают ко мне и начинают меня облаивать. Не понимаю, о чём они говорят. Кажется, их вожак хотел оказаться на моём месте этой ночью. Нет. Он явно уже бывал там раньше.
В носу начинается зуд. Запах дешёвого алкоголя, табака, не стиранная несколько дней одежда, запах женщин и резкая вонь от препаратов, от которых гниёт нутро: от их вожака несёт всем сразу.
Он называет женское имя. Мол, я забрался на их территорию. Я не знаю, как зовут девушку, с которой провёл ночь. Моя память устроена так, что вытесняет лишнее, и через несколько месяцев я не вспомню её, даже если снова окажусь с ней в одной кровати.
