Это утро выдалось особенно дивным. Вид с тенистой террасы завораживал взгляд. До самого горизонта, насколько хватало глаз, простиралась безупречная гладь озера Эшрия, обрамленная зеленью свежих лугов. Ясное небо отражалось в воде благородной лазурью с россыпью золотых бликов. Мир вокруг замер, словно живописное полотно. Его тревожили редкие порывы ветра. Они врывались в замкнутое пространство спальни, наполняли комнату ароматом весны. Прекрасный пейзаж дышал легким цветочным дурманом. Вирана тоже была прекрасна – впрочем, как и всегда. С момента их знакомства Эл так и не привык к безупречной внешности этой девушки. Спящая, она казалась ему особенно хрупкой и уязвимой – будто воздушное изваяние, заключенное в человеческой оболочке. Поэтому сейчас он воспринимал ее как часть окружающего волшебства. В какой-то момент идеальная композиция нарушилась. Вирана глубоко вздохнула, сладко потянулась и приоткрыла глаза. Эл улыбнулся ей, испытывая легкое разочарование: волшебство развеялось, великолепная картина ожила. Вирана хорошо его чувствовала и удивленно вздернула бровь.
– Что-то не так? – спросила она заспанным голосом.
– Все прекрасно, любовь моя.
Вирана улыбнулась, еще раз потянулась и грациозно перевернулась на живот. Воздушная ткань одеяла скользнула на пол, из-под нее проявилась мраморная белизна женского тела. Эл ощутил сильное возбуждение, но попытался сдержаться: у этой игры были свои правила. Проигрывал тот, кто хуже справлялся с инстинктами. Вирана понаблюдала за его тщетными стараниями и звонко рассмеялась.
– Обнаженному мужчине невозможно скрыть чувства, – весело заметила она. – Даже такому мудрому, как ты. У вас все на виду!
Эл не стал возражать, охотно признавая поражение. Он нежно, но настойчиво заявил о намерениях, и весеннее утро заиграло новыми красками. Мгновения сливались в бесконечность, ощущения дразнили, эмоции переполняли. Любовники не сразу опомнились, когда в их идиллию вторглись глухие удары колокола.
– Семь! – выдохнула Вирана. – Твой наставник будет в ярости!
Эл крепко ее обнял – укрыл своим телом, как драгоценный сосуд. Ему не хотелось второй раз за утро лишаться волшебства. Возвращаться в реальный мир к его вызовам, проблемам, нелепостям. И даже к безмерно уважаемому наставнику. Наконец Эл нехотя отпустил Вирану, перевернулся на спину и протянул руку в поисках кувшина с водой.
– Ярость Лангара – одно из проявлений его многогранного характера, – с притворной серьезностью продекламировал Эл, утолив жажду. – Не испытав на себе его ярости, я не сумел бы проникнуться его мудростью.
