Придворный мастер-некромант распахнул окно своей чердачной комнаты. Летучая мышь едва вписалась между узкими створками, пикируя на вираже, и тут же прицепилась к его камзолу. Острые коготки оставили зацепу на серебряной вышивке. Винцент досадливо поморщился и пересадил посланника на подоконник, пока зверек не успел безнадежно испортить тонкий вельвет.
Мастер отвязал от лапки свиток из полупрозрачной рисовой бумаги – высокий, режущий писк не стихал ни на секунду. Записка, щедро сбрызнутая парфюмом, так благоухала сладкими лилиями, что выражение лица некроманта стало еще более кислым.
Определенно, это были любимые духи царевны Омфалы. Винцент открыл жестяную коробочку и достал оттуда сушеного сверчка. Пока летучая мышь поедала лакомство, он развернул записку и пробежался глазами по мелкому пляшущему почерку царевны. Когда с расшифровкой послания было покончено, некроманту уже казалось, что его пальцы и кружевные манжеты насквозь пропитались этим отвратительным медовым ароматом.
Нетопырь взмыл к потолку, сделал пару кругов, бешено хлопая крыльями. Наконец он облюбовал для сна причудливо изогнутую люстру. Теперь светильник мерно покачивался среди свисающих с потолка чучел: диковинные рыбы и птицы роняли на стены то причудливые тени, то желтые блики.
Как жаль, что проклятие вечного сна поразило не эту капризную дуру, а ее сестру – благоразумную, скромную, милую Аврору. Винцент снял медальон и, раскрыв его легким нажатием на потайной механизм, залюбовался портретом царевны. От одной мысли, что после смерти императора бразды правления государством перейдут к тщеславной и вздорной старшей дочери, Винценту становилось не по себе. «Пора подыскать себе другое королевство, поуютнее, без самодуров-наследников, – подумал некромант. – Жаль, конечно, покидать Аврору. Лицезреть ее прекрасное лицо лишь на портрете – весьма сомнительное утешение».
Неотличимые внешне царевны имели совершенно противоположные вкусы и нравы. Насколько Аврора обожала точные науки, поэзию и живопись, настолько Омфала предпочитала праздное времяпровождение, охоту, скачки, турниры и пиры. Но, конечно же, император одинаково обожал обеих дочерей, и пока его снедала скорбь из-за «болезни» младшей, старшая запустила свои жадные пальчики в казну и командовала придворными так, будто на ее голове уже красовалась корона.
Записка содержала очередное глупое требование не знающей ни в чем отказа избалованной девчонки. У царевны умер котик, и она приказывала немедленно вернуть к жизни ее престарелого любимца. Некромант скрипнул зубами: ну нет, он не собирается поддерживать эту глупую игру. Он позвонил в колокольчик, вызывая слугу, чтобы передать устное послание.
