1. Пролог
Снаружи зашуршало, полог шатра откинулся, и внутрь проскользнула гибкая женская фигурка. Даарден отвернулся, скрывая эмоции.
− Пришла, − хмуро пробормотал он. И, насколько позволяли цепи, отодвинулся от железной решётки.
Именно по милости этой гостьи он здесь. Так что нечего радоваться даже в глубине души! Аферистка наверняка поиздеваться пришла.
− Ты пойман и беспомощен. Не передать словами, как приятно это видеть! – не разочаровала воровка.
Его в этот момент свело судорогами, в ушах зашумело, в глазах стало темно.
− Ага, вижу, что злишься. Вон как перекосило. А кто-то, помнится, хвалился, что не может представить дракона в плену. Наслаждайся!
− Наслаждаюсь вовсю. Спасибо, − прохрипел Дэш, всё ещё слыша шум в ушах. С наручниками ты основательно подготовилась.
− Я всё делаю основательно. В том числе делаю гадости.
− Зачем тогда спасаешь?
Он на самом деле думал, что воровка пришла поиздеваться. Но к его удивлению, женщина уже возилась с ключами, копошилась с замком, вскрывая его. Открыла решётку. Добралась до наручников и цепей. Тонкие пальчики двигались быстро и ловко. Дэш наблюдал за их работой и за тем, как роскошные волосы воровки – одна прядь серебряная, другая жгуче-чёрная, и так вся грива – плащом перетекали со спины на грудь. Трещины на оковах воровка никак не прокомментировала. Лишь замедлилась на секунду, кинула ему в лицо острый взгляд и усмехнулась.
− Почему спасаешь? – настойчиво повторил Даарден. Он выбрался бы самостоятельно, если бы цепи на нём не были зачарованы.
− Чтоб я сдохла, если мне нравится ответ, − очень тихо пробормотала спасительница.
Исключительно себе под нос. Но не учла только, что слух у драконов отменный.
− Ты испытываешь ко мне чувства! – самодовольно изрёк Дэш.
− Ага. Щаз!
− После случившегося в моей кровати мы стали ближе.
− Подумаешь, переспали разок, − ехидно прищурилась девушка. – На мне теперь непонятное проклятье. Так что мне хочется тебя прибить, затем оживить, чтобы прибить ещё раз. Уже другим способом. Я испытываю к тебе о-очень пылкие чувства!
Даарден ухмыльнулся, демонстрируя клыки.
− Я знал. Но не раскатывай губу, малышка! И хотя фигурка у тебя ничего, − на самом деле ого-го-го как ничего, он чуть глаза себе не свернул, когда она присела, − на сладкое не рассчитывай. Ко мне уже заходила бестактность под руку с непосредственностью, и я снова убедился, на что способна безудержная женская страсть.
− За Гленду прости, − вздохнула вскрывательница оков, продолжая возиться с цепями. – Это я виновата. Но меня в подобных злых умыслах можешь не обвинять. Я ценю свою свободу! Ведь пока не зациклена на одном, весь мир как шведский стол.
