Тяжкое наказание несёт Сизиф в царстве Аида за все коварства, за все обманы, которые совершил он на земле. Он осуждён вкатывать на высокую, крутую гору громадный камень. Напрягая все силы трудится Сизиф. Всё ближе вершина; ещё усилие, и окончен будет труд Сизифа; но вырывается из рук его камень и с шумом катится вниз, поднимая облака пыли. Снова принимается за работу Сизиф.
Так вечно катит камень Сизиф и никогда не может достичь цели – вершины горы.
(МИФ О СИЗИФЕ)
27 мая-1
Истэнджор Асантри проснулся в самом прекрасном расположении духа. И когда же он последний раз ощущал столь мощный прилив энергии? Да никогда. Потому что он никогда даже не мечтал делать то, что собирался сделать сегодня.
Из-за солнечного света, пробивающегося сквозь светло-коричневые портьеры комната была погружена в какие-то волшебно-сказочные тона, так соответствующие необычности этого дня, что с первых секунд пробуждения Истэнджор ощутил благотворное дыхание грандиознейшего в его жизни грядущего. Ещё бы! Сегодня во второй половине дня его жена на целых трое суток уезжает в далёкую столицу их государства на конференцию дантистов. Три дня свободы, когда можно делать всё, что угодно не оглядываясь на то, как к этому отнесётся твоя вторая половинка. И у него имелся многообещающий план как с пользой для себя провести свободное от семейных обязательств время. Этот будоражащий его вооброжение план, который он вынашивал вот уже полторы недели, с момента, когда жена сообщила о предстоящей конференции и разбудил его за полчаса до звонка будильника, наведённого на семь утра.
По правую от него руку безмятежно посапывала его жена – единственная и самая серьёзная помеха для того, чтобы немедленно приступить к реализации задуманного. Он услышал её дыхание и чуть не взвыл от досады. Ну ничего, он терпел полторы недели, потерпит и последние две-трети дня. Зато потом держись! Компенсацию за своё долготерпение он возьмёт по полной.
Истэнджору не лежалось в постели, точнее, не терпелось оттянуться на всю катушку и, чтобы отвлечься от мыслей о пока ему не доступных желаниях, он решил себя чем-то занять. Ещё каких-то полторы недели назад проснись он раньше жены, он лежал бы смирно, как паралитик, давая ей возможность поспать лишнюю минуту. Теперь же, практически не заботясь о её благе, он стал выбираться из-под одеяла. Его жена, разбуженная колыханием кровати, открыла глаза, сладко зевнула, потянулась и протянула к нему для традиционного объятия с поцелуем руки:
– Доброе утро, любимый.
– Привет, Джавэна,– не оборачиваясь, так как он одевался, ответил Истэнджор.
