Возле дверей стояли, небрежно держа алебарды, два меднокожих гиганта в красных, с золотой вышивкой, набедренных повязках. Привилегия – вот так стоять возле входа в покои самого важного человека в царстве – передавалась от отца к старшему сыну уже более пяти тысяч лет. Поговаривали даже, что на самом деле гиганты одни и те же, бессмертные создания магического гения.
Крошечный по сравнению с десятиметровыми дверями человек с аккуратной, заплетённой в косичку чёрной бородкой снял сандалии, большую часть одежды и опустился на колени. Путь от дверей до трона предстояло проделать на четвереньках, в одном нижнем белье.
Двери бесшумно распахнулись, на лицах охранников застыло презрительное выражение – кто для них эти посетители, просто прах под ногами повелителя, одного слова которого достаточно, чтобы даже память о входящих сюда людях исчезла.
Человек поднял правую руку, переставил, подтянул левое колено, потом проделал то же самое с другой рукой и ногой, и так шестьдесят раз, не поднимая головы, смотря на своё отражение в отполированных золотых плитках пола. Да и что он мог увидеть нового – мощные, инкрустированные золотом колонны высотой сорок метров подпирали золотой же потолок, разукрашенный драгоценными камнями, зал размером с футбольное поле был практически пустым, только у стены, противоположной дверям, стоял на возвышении золотой трон. Если все золото, что было пущено на отделку зала, собрать вместе и сплавить, получился бы куб с гранью в десять метров и весом почти в двадцать тысяч тонн.
Золотой пол неприятно холодил руки, его температура всегда была примерно пятнадцать градусов по Цельсию; такой, вполне вероятно, никогда не рождался на этой Земле. Казалось, гравитация здесь возрастала вдвое. Хотя, может быть, и не казалось, каждый рывок давался человеку с трудом, но он терпел и, только уткнувшись в ограничительный барьер, перевёл дыхание и поднял голову.
На белоснежном троне сидел молодой, лет двадцати пяти, человек, с вьющимися волосами цвета воронова крыла, тонкой длинной бородкой, продетой через кольцо, в белой тунике, заколотой пряжкой из белого металла, и с интересом смотрел на распростёршегося перед ним посетителя. Внимательный взгляд, с любопытством изучающий стоящего на четвереньках человека, добрая улыбка, собирающая еле заметные морщинки возле глаз, свободно лежащие на бёдрах руки – все это должно было располагать к себе, но почему-то внушало только страх и беспокойство.
