Сколько ни старался настырный ветер, легко загонявший под устроенный нами навес мокрые, сорванные с деревьев листья, но так и не смог загасить слабое, упрямое, как два беглеца, пламя небольшого костра. Тепла от него в этой сырости было немного, а света ― и того меньше, но всё же с ним здесь, в ночном осеннем лесу, окружавшая нас темнота не казалась такой уж таинственной и мрачной.
За прошедшую ночь и последовавший за ней не менее утомительный день я так устал идти пешком по растущим прямо на глазах чёртовым лужам, то и дело поскальзываясь не только в грязи, но и на мокрой от бесконечного дождя траве. Поэтому, наверное, сейчас у этого маленького огня, прихлёбывая кипяток из кружки, плевать хотел на, возможно, затаившегося в соседних кустах шарканя1[1]. Или даже знаменитого волка-людоеда, о котором в последние месяцы судачили в округе ― да появись эти твари прямо передо мной, клянусь, даже бровью не повёл…
А виноват во всём был этот паршивец Дью, которого я сам по непонятной причине выхаживал последние недели. Даже истратил на необходимые ему лекарства остатки небольшой заначки, которую обычно берёг. И в результате мы остались без лошадей ― ведь появляться в банке, где у меня открыт приличный счёт, было смертельно опасно. Шпионы Мастера не упустили бы такой возможности ― награда за беглого отступника манила негодяев всех мастей…
Уставший не меньше меня Дью бродил вокруг костра, делая вид, что для него пройденное расстояние ― пустяк, а на дождь ― вообще плевать, и по своей привычке бубнил. На этот раз целью он выбрал «ненормального напарника», игнорировавшего элементарные правила маскировки и подставлявшего под нож Мастера Гильдии не только себя, дурака, но и его, бедного, ни в чём не повинного сыщика.
И всё в таком роде… Какое-то время я терпел, пытаясь дремать и представляя, что это не навязавшийся на мою голову тип мешает измученному путнику отдыхать, доставая никому не нужными нравоучениями, а просто где-то рядом, перекатываясь с камня на камень, шумит симпатичный маленький ручей. Раньше это всегда помогало расслабиться, но не сегодня, когда совсем обнаглевший попутчик, пытаясь привлечь внимание, внезапно ударил камнем по пустому котелку прямо перед моим носом.
Дальше сработала привычка ― я мгновенно вытащил нож, приставив его к горлу «надоеды». Вернее, попытался это сделать, но тот ловко выкрутился, рассмеявшись как ни в чём не бывало:
– Видишь, как ты устал ― уже и ударить как следует не можешь…
Сдвинул на затылок капюшон, пристально всматриваясь в смеющиеся глаза Дью и стараясь удержаться от нараставшего приступа гнева:
