О, женщина, дитя, привыкшее играть
И взором нежных глаз, и лаской поцелуя,
Я должен бы тебя все время презирать,
А я тебя люблю, волнуясь и тоскуя!
Константин Бальмонт.
Легкое, почти эфемерное создание опустилось на подол ее бледно-лилового платья. Расправило крылышки:
– Посмотрите, посмотрите на меня. Полюбуйтесь, какая я красавица!
– Красавица, – шепнул ветерок. Крылышки закрылись, но через миг распахнулись вновь. Девушке показалось, что на ее платье сидит другая бабочка. Ее крылышки больше не были прозрачными, они окрасились в цвет темно-вишневого бархата, по которому был рассыпан разноцветный жемчуг. Новое дуновение ветерка, новый взмах крыльев, новое превращение. На перламутровых крылышках бирюзовые, желтые и алые капельки.
– Чудо какое, – наблюдая за игрой бабочки с ветром, проговорила девушка. – Чудо.
– Ма-рим-ба, ты прекрасна! – пропел ветерок.
– Я знаю, – сказала бабочка, сложила крылышки. – Знаю. А вот ты ни за что не угадаешь, какой я буду через мгновение.
– Ни-за-что, – согласился ветер.
Бабочка взмахнула крыльями, взлетела, стала легким, полупрозрачным, эфемерным существом и растворилась в солнечном свете.
– Жаль, что она быстро улетела, – раздался за спиной девушки негромкий голос.
