Мне всё равно, кому служить. Мы все – Атман. У Атмана нет языков, национальностей, религий. Но разделяя людей по этим признакам, Бог испытывает нас, одновременно познавая себя. Мы же должны стремиться к единству, ибо самое главное, что в нас есть – это душа – божественная энергия, данная нам от рождения. У неё нет личности, нет пола, нет прошлого, настоящего и будущего – есть только вечное сейчас. Душа существует в вечности, но, исполняя волю Творца, временно облекается в физическое тело и обретает ум. Это у ума и тела есть такие понятия, как язык, национальность, религия и прочее, что затуманивает взор души, внушая ей мысль о разделённости с другими душами. Вышеперечисленные явления – атрибуты ума и тела, но никак не души. Но куда же они деваются, когда человек уходит за Черту? Они стираются! Личность – это порождение ума. Ум – согласованная работа головного мозга. Он исчезает также легко, как и появляется, когда отключают батарейку в виде кислорода и глюкозы. В конечном итоге от вас остаётся только душа, лишённая тела, а вместе с ним и языка, на котором вы говорили при жизни и считали родным, лишённая национальности, ибо душа рождена в вечности от Бога, а не в определённой стране на Земле. Личность со всеми её чертами, знаниями, взглядами, вкусами канет в Небытие вслед за мозгом. Тело просто рассыплется в прах. Останется только вечная душа, лишённая каких-либо атрибутов.
Я с детства это понимал. Наверное, на меня ещё наложил отпечаток мой странный дар, который я не мог объяснить и плохо понимал. Но действовал я всегда по наитию. Я – некромант, и миссия, возложенная на меня Высшими Силами – это упокаивать души умерших насильственной смертью. Я упокаивал сотни душ советских солдат во время Второй мировой войны. И ещё я упокаивал и души немецких солдат. Для меня все души равны, и я не мог кому-то отказать из-за земных обстоятельств. Ибо все мы – Атман. На той стороне нет разделений по религии, языку и национальности. И когда они переходили туда, погибшие в одном бою друг против друга, они уже не являлись теми, кем были на Земле. Передо мною представали просто маявшиеся от неупокоенности души, не помнившие себя в прежней жизни, не затуманенные ничем. О том, где русские, где немцы я угадывал чисто по дислокации, а бывало, что мне и не удавалось определить, ибо все они были перемешаны. Я упокаивал каждого, кто попадался мне на пути. И у меня и в мыслях никогда не было кому-то отказать.
