Внутри отель старомоден, нечто среднее между дворцом и монастырем. Такие же добротные стены, стрельчатые окна, массивные колонны, украшенные золотом, огромные люстры, как в Версале или Вестминстерском дворце.
Широкая мраморная лестница ведет наверх, в апартаменты, а здесь из холла в одну сторону зовет украшенный цветными шариками вход в ночной клуб, в другую – просторный зал для ассамблей и собраний, сейчас там какой-то светский раут, вход по особым приглашениям.
На сцене две девушки демонстрируют у шеста не столько стриптиз, кого им удивишь, сколько акробатику мирового класса, там сравнительно тихо, музыка грохочет ближе к танцполу.
Танцующих мало, большинство расположились за столами, даже у барной стойки пусто, и Максим с Френсисом подошли к ней без помех.
Френсис придирчиво рассматривал меню, Максим пожаловался:
– Голова трещит. Я всегда знал, что гений – это я, но, когда послушал этих, сам не знаю, что теперь и думать… Ты что будешь?
– Что-нибудь помощнее, – ответил Френсис. – Но из нашего списка.
Максим рассмеялся.
– Тут такое не в чести. А давай-ка вон то зеленое, что-то его берут чаще всего.
– Давай, – согласился Френсис.
Максим чувствовал, как пухнет голова от наплыва новых данных, надо как-то дать мозгу все это рассортировать и разложить по шкафчикам и полочкам. Лучше всего он это делает в глубоком сне, но сейчас только вечер, потому Френсис прав, уговорив сходить к бару. Некоторого нужного эффекта можно достичь с помощью умело подобранного алкоголя.
Максим пробурчал:
– Я вообще-то сторонник видеоконф. Личные встречи – это что-то вроде посиделок в лесу с шашлыками на углях.
Френсис ухмыльнулся.
– Я тоже предпочитаю шашлыки со сковородки. Но вслух такое не скажешь, немужественно!
– Даже мы, – сказал Максим с тоской, – живем в русле этого вчерашнего века.
– Что делать, – ответил Френсис беспечно, – если нам так не повезло, что родились в нем.
Он повернулся к бармену, тот с готовностью улыбнулся и спросил поощрительно:
– Два коктейля? Каких?
Маленький, толстенький, розовощекий и часто улыбающийся, чем-то напоминающий не то Санта-Клауса в молодости, не то облако в штанах, он произнес эти слова твердым голосом, что больше годился бы для комбата или тренера по футболу.